Я посмотрел на Ерошку. Он стоял по колено в воде и добросовестно оттирал миску пучком травы. Интересно, всегда он такой старательный? Не знаю… А что я вообще о нем знаю?
— Жора, ты помнишь в соседнем классе Альберта Таврикова? Или Гаврикова…
— Не помню… То есть не было такого. Был Глебка Тариков, на класс старше нас, он после девятого ушел в техникум связи…
— Нет, я про Альберта… Вот в чем дело. Вот этот юный друг говорит, будто вы с Альбертом Тариковым приятели, а он — его племянник.
— Тю-у… — вытянул губы Жора. — Ты его слушай больше. Он порой такого порассказывает, куда там Стругацким!
— А что это вообще за личность? Я-то с ним познакомился случайно, утром на вокзале…
Жора поскреб затылок.
— Да, признаться, я и не спрашивал. Думаю, из местных пацанов, а чей и где живет, как-то не было случая узнать. Ерошка и Ерошка… Отирается тут иногда, помогает катера швартовать, когда подойдут. Болтаем порой, сидя у огонька…
— Смышленый пацан, но какой-то бесприютный… — сказал я. — Такое впечатление, будто ему некуда идти…
— Ну, не такой уж бесприютный, — отозвался Жора, который, как я понял, не любил в жизни лишних сложностей. — И одежка вроде не рваная, и кроссовочки, я заметил, нынче новенькие, купил же кто-то…
— Н-ну, да… — кивнул я.
— Ты подпиши книжечку-то на память старому школьному другу, — напомнил Жора.
Я вынул из внутреннего кармана курточки ручку (которую так и не вернул девицам). Положил книжку на ящик, присел, стал писать:
«Георгию Аланову, который, в отличие от нахального автора этой книжицы, плавал на настоящих, а не на придуманных кораблях…»
Подошедший с мисками Ерошка уважительно посапывал у меня за плечом. Жора тоже смотрел, как я пишу. Спросил:
— А шхуна «Томас Манн» есть на самом деле? Что-то я не слыхал про такую…
— В том-то и дело, что нет. Я ее придумал, как все остальное…
— А кто он такой, этот Манн?
— Был немецкий писатель…
— Видать, нравится тебе?
— Да ничуть! То есть я почти не читал его. Только роман «Иосиф и его братья», да и то через пень-колоду. А откуда это название мне в голову стукнуло, сам не пойму. Привязалось, вот и все…
— Это не от писателя название, — вдруг веско сообщил Ерошка. — Это от кота…
— От какого кота? — сказали Жора и я разом.
— Который на верфи жил, где шхуну строили. В Бем… Брер…
— В Бремерхафене? — вспомнил я календарный листок.
— Ну да! Он там дружил с корабельщиками! Звали его Томас. И умный он был, как человек. А человек по-немецки «манн». Вот строители и дали шхуне такое название…
