— Здравствуйте, — сказал он. — Журналист в каком номере?
Ситников поднял голову от книги и посмотрел на Пшеницына. Пшеницын заметил обложку книги. Плутарх, том второй.
— В седьмом.
— Спасибо.
Пшеницын поднялся на второй этаж и постучал в дверь седьмого номера. Тишина. Пшеницын спустился в холл.
— Его нет в номере.
— Он там, — уверенно сказал Ситников и перевернул страницу.
— Не открывает.
— Может, спит.
— Когда он приехал?
— Сегодня утром.
— Он выходил из номера?
— Нет.
— Дайте запасной ключ.
Ситников задумался.
— Давайте соображайте быстрее. Вдруг у него там сердечный приступ?
Ситников открыл шкафчик и достал из него ключ.
— Я пойду с вами.
Пшеницын взял ключ у него из руки.
— Сидите здесь.
Ситников не стал спорить.
Пшеницын открыл дверь и вошел в номер. Обстановка была, что называется, спартанская — две кровати по стенам, стол. Потом Пшеницын увидел журналиста и сразу понял, что проблемы будут.
Розанов лежал в одежде поверх одеяла на одной из кроватей. Лицом к стене.
— Здравствуйте, — сказал Пшеницын и сделал несколько шагов в его сторону. — Я сержант Пшеницын. У вас все в порядке?
Журналист не пошевелился. Пшеницын подошел к кровати и наклонился. Глаза были открыты, журналист смотрел на стену. Пшеницын прикоснулся к его плечу. Розанов нехотя повернул голову и посмотрел на него.
— Что вам нужно? — спросил он.
— У вас все в порядке?
— Нет, — сказал журналист.
— Вызвать врача? Здесь больница рядом.
— Не нужно. Врач не поможет.
— Что случилось?
— Ничего особенного. Просто моя жизнь утратила всякий смысл.
Пшеницын посмотрел в окно. За окном были видны окна больницы. Одно окно было открыто, на подоконнике сидел человек в больничной пижаме и курил. Рядом торчали костыли.
Пшеницын усмехнулся.
— Ха, утратила. А раньше какой смысл был?
— Раньше?
— До того, как она утратила смысл, какой он был?
Пшеницын сел на кровать напротив Андрея. Ему вдруг стало весело.
— Не знаю. Наверное, никакого. Просто я этого не знал, а теперь знаю.
Пшеницын молчал.
Андрей повернулся к нему.
— А у вашей жизни есть смысл?
Пшеницын подмигнул.
— А тебе какая разница? Узнаешь ты или нет — не важно, раз уж твоя жизнь бессмысленна.
— Да, это верно, — согласился журналист и снова отвернулся к стене.
— Тебя как зовут? — спросил Пшеницын.
— Андрей.
— А я Павлик. Будем знакомы.
— Очень приятно, — чуть слышно сказал Андрей.
— Ты статью-то писать будешь? Или так и останешься лежать?
— Мне все равно. Я ничего не хочу.
— Что за народ. Слушай, ну нельзя же так.
