– Это он Вареху сюда привел?
– Да. Они с Варехой, Шиповым и Бухаровым по каторге знакомы. Только Иона сидел сперва на Сахалине, а те в Нерчинске. Как началась война с японцами, самых опасных на материк перевели. И Героев оказался в Алгачской тюрьме. Бежал оттудова один, раньше всех, и достиг, значит, Казани. В начале девятьсот четвертого. Тут осел, а нынешней весной вызвал остальных. Ну и заняли они Казань, навели тут свои порядки. Кто был против, тех зарезали.
Алексей Николаевич решил, что допрос пора заканчивать. Для первого раза достаточно.
– Василий Константинович, ты встал на правильный путь, молодец, – сказал он доброжелательным тоном. – Теперь с него не сходи. Запиши свои показания, вот тебе бумага и чернила. Грамотный, надеюсь?
– Грамотный, в отличие от Чайкина, – похвалился вор.
– Содержать тебя станут в тюремном замке, в одиночной камере. Для твоей же безопасности. Понятно?
– А можно не в замке? Там боязно. Лучше в каком отдаленном месте.
– Я его в Пороховую слободу запрячу, – предложил Никита Никитич. – Там мой приятель Савинский служит надзирателем. В околотке съезжая, крепкая. Стоит внутри завода, за военным караулом, просто так не войдешь.
Лыков одобрил эту идею. Он написал распоряжение от своего имени, сославшись на полномочия, данные по открытому листу. И Делекторский повез арестанта в завод.
Но перед этим сыщик переговорил с околоточным один на один. Он сказал:
– Спасибо, Никита Никитич, что вы так ловко мне подыграли.
– Да я и не подыгрывал.
– Что, действительно готовы были Шиллинга огнем жечь?
– Понадобилось бы для дела – конечно.
– Вы это серьезно?
– Алексей Николаевич, бандиты с ворами должны читать это в моих глазах. Иначе толку не будет.
– Вам полицмейстер ничего не говорил?
– Говорил. Про избыточную жестокость и все такое.
– И вы с ним не согласны? – настойчиво расспрашивал Лыков.
– Нет, не согласен. Есть люди, а есть преступное быдло. Их жалеть нечего, они сами никого не жалеют.
– Никита Никитич, тут мы с вами расходимся. Пока вы подчинены мне, приказываю: больше никакого насилия! Только с моего ведома.
– Слушаюсь, – принял официальный тон надзиратель. Но не удержался и добавил: – Но мое насилие дало результат!
– С каинским мещанином – да. И с трусоватым недалеким Шиллингом тоже, не спорю. А Оберюхтина вы так же будете лупить?
– Чем же он лучше других?
– Опыта у вас еще не хватает, – констатировал сыщик. – Есть люди, с которыми подобные штуки не проходят. Вы можете забить Иону до смерти – он вам слова не скажет. Зато подаст жалобу в прокурорский надзор, и у вас будут большие неприятности.
