— Ты что сдурел?! — подтвердила вслух мою мысль Дашка.
— Когда я покурю, становлюсь добрее, — Кондак рассмеялся, — и собраннее.
— Блядь, а о других ты подумал? — Дашка не унималась.
— На, пыхни. — Кондак протянул девушке трубку.
Я не курил. И Вовка тоже. Мы просто съели по горсти сушеных грибов и запили их водой из фляги.
— Что же вы как школьники, — услышал я за спиной голос серьезного человека, — Гоша уже достал из сумки фляжку с коньяком.
Сток закончился и началось дерьмо. Точнее, мы оказались в полном дерьме. В прямом смысле. Мы знали, что здесь окажемся. Канализационные стоки города заканчивались именно здесь. «Ответим калом радикалам!» Это была тоже своего рода художественная акция федерального масштаба. Из гигантских труб, очень похожих на наш тоннель, лились сточные воды, образуя озеро.
Я вспомнил, как вместе с доцентом Грибовым мы проводили первые полевые работы. «Это вам не «Война» с рисуночками на Литейном мосту и поцелуйчиками в губы ментовок, — пояснил он, когда мы уже на берегу недосчитались четверых человек из группы, — настоящий радикализм идет под руку со смертью. Нет лучше краски чем кровь». Тогда в самом озере сгинула под артобстрелом бабаёв половина нашей группы. Из оставшихся десятерых троих использовали в своем перформансе ЕБВЖО. Лишь через день под прикрытием дымовых шашек мы смогли обойти батарею и закидать художников гранатами. Говорят, после этого и появились Бабаи Гры.
Но сейчас тот берег молчал. Только тихий плеск воды из труб. Что случилось на той стороне? Или они ждут, когда мы все подойдем к берегу, и внезапно сделают «бобра». Не похоже. Мы пустили несколько дымовух, накачали лодку, и под прикрытием дыма пересекли озеро. Оно казалась подозрительно спокойным. Вот и батарея бабаёв.
Лодку спрятали среди развороченных бетонных конструкций. Никого. Брошенные орудия. Худзона после изоляции актуальных художников разрослась на сотни километров и отовсюду можно было ожидать провокации. Вовка достал камеру и начал снимать.
К вечеру мы углубились километров на двадцать. Первые десять из них — сплошь следы человеческой деятельности. Судя по трупам, большинство акций прошло около полугода назад. Свежих не было. Работа Ейки, не иначе. Но чем дальше мы уходили в лес, тем менее интересным становилось наше окружение. Лишь тропа вдоль реки выдавала присутствие человека. На привал мы остановились в прозрачном сосновом лесу. «Жаль, черника еще не созрела, — подумал я, — натуральные витамины были бы кстати». Перекусили консервами — костра не разводили. И правильно… Гоша вдруг уловил запах дыма.
