Крестная мать - 2 | страница 35
— А кому, в таком случае, нужно продать завод? — прямо спросила Татьяна.
— Есть несколько достойных кандидатов, — отвечал Суходольский. — Окончательно пока не решен вопрос, кого мы допустим к торгам. Это там, наверху, — он показал пальцем в потолок кабинета, — Каменцев, Барышников думают… Ясно одно: хозяевами, или хозяином, должны быть наши, проверенные и надежные люди. С которыми потом можно будет решать проблемы. Кстати, и вы, Татьяна Николаевна, могли бы быть в числе хозяев завода. Почему нет?
Теперь пришла очередь смеяться Татьяне:
— У меня не то что семидесяти миллиардов — семи миллионов даже нет. И одного тоже.
Суходольский пододвинул ей папки, сказал:
— Ничего-ничего, Татьяна Николаевна, поработаете, осмотритесь. Не боги горшки обжигают. Тем более деньги делают. Научитесь. Важно, как говорят деловые люди, и трудно — первый миллион сделать, а дальше полегче будет. Опыт и все такое прочее. Кредит возьмите, деньги в оборот пустите. Выгодные акции можно купить. А главное — людям помогайте. Русского человека, предпринимателя, всегда отличала душевная щедрость, желание отблагодарить за помощь и поддержку. Впрочем, и иностранцы особой скаредностью не отличаются. Россия наша для многих из них — Клондайк, золотая жила. И денег у них свободных — ого-го! Не чета нашим. Почему бы не помочь и иностранцам? Польза от их инвестиций очевидная. А без денег хозяйство России, в том числе и в нашей области, не поднять.
Татьяна, несколько смущенная откровенностью разговора, поднялась, отправилась в свой кабинет. Шла по красной ковровой дорожке длинным и узким коридором, думала. Вернее, переваривала услышанное. Сказали ей однозначно просто: помогай другим — и сама не будешь внакладе, и тебе помогут. Ты теперь чиновник областного масштаба, занимаешь весьма престижную, хлебную должность, вот и ориентируйся, для чего тебя на эту должность поставили.
— Что ж, за т е м я сюда и пришла, — неожиданно разозлившись, возражая внутреннему голосу, пробормотала Татьяна. — Чем я хуже других? Все нажитое при советской власти растаскивается, приватизируется, переходит в частные руки. А мое где?.. Хватит. Хоть пожить на старости лет, для В а н е ч к и, или кто у нас со Славой будет, заработать. Им-то, нашим детям, потом ничего уже не достанется, все уже будет распределено, продано. Пусть хоть дети поживут людьми…
Успокоив себя таким образом, Татьяна умиротворенно вздохнула, прибавила шагу — еще издали заметила, что кто-то стоит у дверей ее кабинета.