— Я всегда тебе говорила, — сказала Ляля, — не имей ты дело с этой жабой.
— Я бы его век не видел, — продолжая мрачно улыбаться, ответил Гнедой, — это у них почему-то всегда есть ко мне дела. А теперь хватит. Я устал.
Старкову стало не по себе от той твердости, с которой Гнедой произнес последние слова. В них звучало отчаяние обреченного.
Сам Станислав Юрьевич забыл о пожелании Тимофеева и не вспомнил бы об Анжапаридзе, но тот для гарантии и Фролову дал такое же задание.
С группой Фролова простились хорошо. Но только они ушли, как Иван заявил, что больше с ними дел иметь не желает.
Дима недоумевал. Почему? Ему очень понравились мальчики.
— Мальчики и мне понравились, — сказал Иван, — а у тебя, комбат, не сложилось впечатление, что этот Фролов как бы нас контролировал.
— Ну до этого далеко, — задумчиво сказал Старков, — он просто во многом разбирается лучше, чем мы. Он более подготовлен для такой работы.
— Я ему не верю, — сказал Иван, — мне первый раз за все время, что мы занимаемся этими грабежами, стало страшно. И знаете когда? Мы сидим, спорим с этим Фроловым, и вдруг он как-то странно посмотрел на меня. Я увидел глаза врага!
— Эмоции, Иван, — прервал его Старков.
— Иван не из эмоциональных, — возразил Дима, слушавший разговор с растущим вниманием.
— Хорошо, — сказал Старков, — я передам о ваших сомнениях.
— Передай, комбат, передай, — усмехнулся Иван.
Валериан Сергеевич вел обычный образ жизни. И никто по его внешнему виду не мог догадаться, что его терзают сомнения, каких он в своей жизни еще не знал. Он понял, что допустил колоссальную ошибку, связавшись с рэкетирами. И сейчас перед ним было уравнение, которое он оказался не в состоянии решить. Слишком много неизвестных включало оно в себя. Во-первых, в его окружении продолжал оставаться человек Икс, который продолжал передавать информацию некому Игреку. Этим Иксом мог быть кто угодно. И Игреком не обязательно был Старков, с которым он имел дело. Игру явно ведет не он. Во-вторых, ввязавшись во все это, нужно было решить уже сейчас: оставаться в России или готовить побег.
А ведь приготовления к побегу едва ли удастся скрыть от господина Игрека.
Все зыбко, неопределенно, неясно… Кто друг, кто враг? И выбирать не из кого. Рекунков и Трубецкой — вот и все люди, на которых можно положиться.
И снова вопрос. А если предатель — один из них? Тогда Дубцову заранее подготовлен мат.
Валериан Сергеевич вызвал к себе Трубецкого. Откладывать разговор было уже нельзя.
