Майор слез со стола, к большому облегчению Кэрда, обошел его, сел и включил стенную полоску сзади и сбоку от себя, повернувшись к ней на крутящемся стуле.
— Это не какой-нибудь дюжинный дневальный.
В кадре появилось изображение мужчины — в трех проекциях и в полный рост. Далее последовали снимки того же человека без одежды. Оба органика как завороженные уставились на член с обрезанной крайней плотью. Кэрд еще ни разу не видел такого у живого человека, да и на фотографиях не часто встречал. Экзотично, но безобразно и отдает каменным веком.
Последовал крупный план головы и плеч того же субъекта. У него были длинные рыжие волосы, и он носил зеленую круглую шапочку. Пышная рыжая борода обрамляла сильное широкое лицо с маленькими зелеными глазами. Нос короткий и широкий, с крупными ноздрями, а губы очень тонкие.
ЯНКЕВ ГАД ГРИЛЬ ПОНЕДЕЛЬНИК, ВЗРОСЛ.
Последовал личный код, следом потянулись коды отпечатков пальцев, формы ушей, рисунка сетчатки, следов ног, голоса, запаха в нормальном состоянии, группа крови, рентгенограммы и сонограммы скелета и черепа, топографические и волновые снимки мозга, гормональный баланс, волосяные, кровяные и генетические карты, внешние измерения, коэффициент умственного развития, коэффициент психического развития, социальный коэффициент и индекс походки.
Уолленквист дал полоске команду подавать информацию помедленнее. Через несколько секунд Кэрд сказал:
— Стоп! Аллергия на моллюсков? Но правоверные евреи не едят моллюсков!
— Ага! — воскликнул майор, как человек, которого только что осенило. — Не едят, точно, а он вот ест. То есть ел. Один раз. После этого у него возникли головокружение и сыпь. Вот, видишь? Он решил, что это Бог его наказал.
— Никто не совершенен, — сказал Кэрд.
— Но все-таки человечество идет к совершенству!
«Как же, — подумал Кэрд. — На будущий год мы соберемся в Иерусалиме. Второе пришествие Христа может произойти с минуты на минуту. Пролетариат возьмет власть в свои руки, и государство постепенно отомрет».
— Как видишь, — сказал Уолленквист, — он был образцовым гражданином, если не считать его религиозности. — А потом вдруг раз! — Майор вскинул руки. — Испарился! Не вышел вчера из своего каменатора. Его коллеги по университету Иешива, конечно, забеспокоились — семьи у него нет, — открыли цилиндр, а он пустой. Ни записки, ничего, что объяснило бы случившееся. — Майор наклонился к Кэрду: — Это значит, что он во вторнике. В это самое время!
