Но Лангу это не улыбалось. Русская беженка, будут затруднения, хлопоты, может быть, осложнения.
— А вы не боитесь попасть к нам в лапы, разве вы не верите легенде о Чека? — насмешливо спросил он Таню.
— Что же мне бояться? Кому я нужна? Не будете же вы мстить мне за дела предыдущего поколения. Да и не захотите делать неприятности м-р Бернье, — тоже с насмешкой ответила она.
— Молодец барышня. Вот таких бы побольше среди эмигрантов. Хорошо, будем работать вместе. Я сейчас поговорю по телефону и надеюсь, что устрою вам разрешение.
— По телефону? Но к кому же вы будете звонить так поздно? — удивился Бернье.
— О, не беспокойтесь, мы работаем день и ночь, — и нельзя было разобрать, гордость или издевка звучит в его голосе.
Ланг вышел из-за стола вместе с Галей.
— Вы действительно согласны ехать и не боитесь? — спросил Бернье Таню.
— Что же бояться, ведь вы же будете выручать меня, если со мной что-нибудь случится… А мне своими глазами интересно посмотреть на Россию. И я хорошие суточные получу. Ведь правда, господин директор? — спросила Таня, лукаво улыбаясь.
«Когда же эти глаза позволят быть мне дерзким? Чем связывает меня эта девчонка?» — подумал Бернье и потом громко сказал:
— Ну конечно. Только внимательно наблюдайте за всем и в Москве и на уральских приисках.
— Бернье настаивает. Нам выгодно ему уступить в этом пустяке, — быстро говорил Ланг Гале, направляясь с ней к телефонной будке. — Но если только она себе что-нибудь позволит, то даже Бернье не удастся вытащить ее от нас. Вызови сюда Воронова и установи за девчонкой особое наблюдение.
— Ну вот и отлично, — с улыбкой говорил он Бернье, возвращаясь в зал. — Сейчас сюда приедет Воронов, который отправляется в Россию вместе с Паркером. Я вас познакомлю. Очень милый человек. Ведь через неделю ехать. Надо все устроить с паспортами.
— Вы можете ехать через неделю? — спросил он Таню.
— Я готова, только позвольте все же позвонить мне домой, сказать, что я согласилась. Мои будут волноваться, вы сами понимаете.
Таня быстро пошла к телефонной будке. На ходу она бросила приятелю, русскому лакею:
— Миша, займи соседнюю будку. Надо с тобой переговорить. И смотри, чтобы за нами не следили.
— Они согласны, чтобы я ехала. Отъезд через неделю. Будешь ли ты готова? — спрашивала она кого-то по телефону: — Милая, милая, но ты знаешь, как мне за тебя страшно. А если все провалится? Как бы я хотела, чтобы это была не ты… Да, да, я знаю, ты скажешь, что так нужно. Но мне все-таки страшно. Все же я так бы хотела, чтобы всего этого не было. — Миша, — шептала Таня через стенку кабинки лакею, — сейчас сюда явится один чекист, Воронов. Я устраиваю пир горой. Мне необходимо, чтобы вы его сразу же оглушили какой-нибудь смесью. Чтобы, как только он сел за столик у него бы в глазах все замутнело и затуманилось. Чтобы он плохо различал, где я, где та — советская.
