– Посмотри в окно, – велела исследовательница. – Сосредоточься на солнечном свете. Подумай, какой он теплый и прекрасный. Постарайся вспомнить что-нибудь приятное.
Я старался, но на ум не шло ничего, кроме воспоминания о рыдающем Батальдо у мрачной окраины Запределья. Встряхнув головой, я вызвал в памяти милые лица Эа, Арлы и их детишек. Мне вспомнилось, как однажды, теплым летним днем, я взял Ярека с собой на рыбалку. Этот день не был отмечен ничем особенным – кроме того, что мальчик поймал огромную речную смаду с оранжевыми пятнышками. Сняв рыбу с крючка, он положил ее на песок и исполнил ритуал, которому научил его отец. Ярек поблагодарил рыбу за подаренную пищу, а когда та стала задыхаться, долго гладил ее по чешуе, чтобы успокоить. Помню, в тот идиллический день, овеянный дыханием теплого бриза, я подумал о том, как прекрасны и чисты чувства этого малыша…
Мои грезы словно разорвал удар молнии: левую ягодицу пронзила острая боль, как будто на мой зад одновременно обрушились раскаленное железо и хлыст. Я дернулся и закричал.
– Опиши, что ты сейчас почувствовал, – с адским спокойствием попросила Анотина.
Меня душили слезы, и я злобно выкрикнул:
– Боль в жопе, вот что!
– И это все? – разочарованно спросила она.
– А вы что думали? – обиженно спросил я.
– Ну, например, момент? – с надеждой подсказала Анотина.
– Какой, к черту, момент! – в сердцах воскликнул я, и она аккуратно все это записала.
На этом допрос не закончился.
– Ты что-нибудь видел? Я покачал головой.
– Не ощутил ли ты присутствие Всемогущего? – продолжала Анотина.
– Если Всемогущий – это жгучая боль в заднице, то ощутил, – огрызнулся я.
– Отлично, – сказала она и беззвучно прошептала: «Боль в заднице», – старательно выводя слова на бумаге.
Я рванул ремни, проверяя, не получится ли освободиться, но они держали намертво.
– Может, хватит?! – в отчаянии завопил я.
– Успокойся, Клэй, – строго приказала Анотина. – Теперь сосчитай в уме сумму семисот шестидесяти пяти и восьмисот девяноста.
Не успел я сложить пять и ноль, как следующий удар вонзился мне под лопатку… В том же духе пытки продолжались и дальше. Я чертыхался, кричал и умолял о пощаде, но Анотина лишь мягко улыбалась и всякий раз обещала, что осталось совсем чуть-чуть. Не помню, сколько раз ее пальцы нажимали на кнопки пульта, но под конец я и вправду узрел Всемогущего. Комната растворилась, и передо мной явился безудержно хохочущий Белоу. Несмотря на отчаянное положение, в котором я находился, у меня хватило сил удивиться: неужели даже в глубине комы Создатель сознает, что со мной происходит здесь, в его памяти?
