Невозможно было предсказать, сколько протянет мой странный товарищ. Внутри у него то и дело что-то скрежетало и скрипело, так что казалось, он вот-вот взорвется. Он останавливался, раскачиваясь взад-вперед, в глазах метались искры, а из открытого рта тянулся дымок. Так продолжалось минуту или две, а потом все налаживалось, и мы шли дальше. В сущности, Каллу ничем не отличался от министра безопасности или министра казначейства – его настоящее «я» скрывалось где-то глубоко внутри. Единственным отличием был его внутренний голос, который даже теперь побуждал искалеченного человека к поискам рая.
Нам понадобилось больше часа, чтобы добраться до очистной станции, и к тому времени я вспомнил, что весь день ничего не ел. Голова казалась невесомой, а тело охватила слабость. Надо было раздобыть что-нибудь поесть, ведь до утра могло случиться, что пришлось бы бежать или драться.
– Есть хочешь? – спросил я Каллу.
Тот помычал, и я принял это за знак согласия.
– Выйдем на главную улицу, только ты молчи и ни на кого не смотри, – сказал я.
Его рука потянулась почесать в бороде, и на пальцах остался клок волос. Может быть, это означало, что он понял? Мы вышли переулком на бульвар Квигли, широкий, но не слишком многолюдный. Я помнил на нем пару ресторанчиков и выбрал небольшое кафе, где подавали на вынос.
Хозяин принадлежал к разряду разговорчивых сплетников. На мою беду он, как и вчерашний бармен, узнал меня. Пока для нас готовили горячую закуску, он успел поздравить меня с возвращением и засыпал вопросами о делах в провинции.
Каллу стоял позади меня, покачиваясь и гудя, как засорившийся насос. Когда хозяин прервал болтовню, чтобы поглядеть, как дела в духовке, я обернулся поглядеть, как дела у моего спутника. Очередной приступ захватил великана шахтера прямо в ресторане. Здесь было почти пусто, должно быть, народ боялся демона и сидел по домам, однако все посетители, сколько их было, смотрели теперь на нас. Я улыбнулся им и помахал рукой. Когда изо рта у Каллу показалась струйка дыма, я вытащил из кармана сигарету и закурил.
– Ваш приятель нездоров? – спросил возвратившийся хозяин.
– Перебрал розовых лепестков, – небрежно ответил я.
Хозяин кивнул:
– И со мной бывало.
Пирожки наконец испеклись и были уложены в кулек. И тут возникла одна странность. Когда я хотел расплатиться, хозяин не взял протянутых мной белоу. Он отвел мою руку и показал тот самый знак, что давешняя уборщица: пальцы, сложенные буквой «О».
