— Так. Корреспонденты, — читал лейтенант вслух, и голос его гулко звучал в вытянутой комнате с казенной мебелью. — Цель командировки… Сбор материалов… Тема: «Туризм и охрана окружающей среды»…
— Месяц проставлен неверно, — сказал он, закончив ознакомление с этой филькиной грамотой. — Сейчас август, а здесь — июль.
— Эх, черт, — сказали мы. — Перепутали там… Чего ж теперь нам делать-то?
— Ничего, — сказал старший лейтенант. — Только вы вот что… Места тут — сами понимаете. Да и публика соответствующая. В общем, поменьше контактов. Позавчера убили начальника соседней зоны. И жену его. Беременную.
Листок командировочного удостоверения заметно подрагивал в руках начальника.
— Завтра будет машина на Вилюй, подбросит вас. Пока располагайтесь в гостинице.
Выходя из кабинета, мы оглянулись.
Старший лейтенант сидел в той же позе, глядя перед собой, положив обе ладони на высохший, грубой работы стол.
Он был почти нашим ровесником. Из-под стола виднелись носки его до блеска начищенных сапог.
х х х
Разговорчивому и непоседливому начальнику гостиницы на вид было не больше пятидесяти. И мы с удивлением узнали, что этому коренастому мужичку без единой седой волосины — за шестьдесят.
В двухэтажной бревенчатой гостинице поселения он поселил нас на первом этаже, рядом со своими апартаментами. В отведенной нам небольшой комнатке стояли два стула, стол и две койки, застеленные чистым бельем. В запыленное оконце виднелась засыпанная щепой дорога, ведущая полого вниз, к реке, полной серой быстрой воды.
— Гостиница? — ответил он на наш удивленный вопрос. — А как же? Как же без гостиницы? Сюда к нам часто приезжают. — На столе стремительно появлялись миски с ухой, хлеб, сковорода с грибами. — Начальство даже приветствует, ежели, скажем, жена или мать гостят… Способствует, стало быть, исправительному процессу.
После сытного обеда хлебали, обжигаясь, крепчайше заваренный чай. Изредка к начальнику заходили черные люди. У дверей затевались недолгие беседы вполголоса, со взглядами в нашу сторону. Под этими взглядами мы ощущали себя не шибко уютно.
Он возвращался к столу и продолжал рассказ о себе:
— Я их предупреждал Христом Господом: «Окститесь, ребяты, какой долг!? Давно уж мы в расчете!». А они заладили свое: отдай да отдай. Хорошо. Но невмоготу уже. Отмахнулся. А в руке молоток оказался. Ну по случайности. Человека и убило. И мне — двенадцать лет. Хорошо. Н-да… А я, между прочим, до Берлина доходил. И награды имею.
