— Аль еще тарарахнуть? — усмехнулся вихрастый продавец.
— Отчего бы и не выпить! — облизнулся дворник.
И новая полбутылка появилась на столе.
— Беда! — вздохнул торговец апельсинами. — Что ни год, то жизнь труднее становится! Нет тебе ни места, ни правов; кто хочет, тот в шею и гонит!
— Это действительно! — сочувственно согласился дворник. — Нашему брату, служащему, тоже невтерпеж другой раз бывает! Этого послушай — тот вдарит, того послушай — этот взыщет. И выходит так, будто каждый юродивый — и тот тебе начальник!
— Юродивый-то чего мешает? — удивился продавец.
— А то, что хозяин его в шею гнать велит, а хозяйка — к себе пущать!..
— Должно, с ним про милого дружка гадает? — ухмыльнулся продавец.
— Чего гадать, когда и без того есть! — язвительно ответил дворник.
Приятели чокнулись и выпили.
— Так завела, говоришь? — спросил торговец, пережевывая кусок ветчины.
— Давно! — махнул рукой дворник. — Ахтера подцапила. Как «сам» из дому, так ахтер в дом.
— В киятре ломает?
— Поет, говорят. Шлихер аль Плихер фамилия-то его, шут его знает! Вот приедет хозяин — все расскажу! Убей меня Бог! Пущай шлюха поганая не морочит голову степенному купцу!
— А юродивый-то?
— Ивашкой прозывают. Кто говорит, что он юродивый, а кто — что отшельник, а по-моему — просто жулик. Морочит людям головы, да и все…
— Видный из себя? — заинтересовался продавец.
— Не очень. Жиру-то у него нет, так весь в жилку пошел. Должно здоровый. Росту невысокого, бороденка русая, жиденькая и волосы до плеч… На вид более тридцати пяти лет не будет…
— Здеся и живет?
— Кто его знает? Про себя ничего не сказывает, а когда почнешь спрашивать, так понесет что-то про Афоны да Иерусалимы, да про то, что жить нигде не нужно, что вся земля человеку заместо дома дана… Поди тут разбери! А ну их к лешему! Давай-ка лучше дернем!..
* * *
После второй полбутылки дворник действительно порядочно надергался. И когда он вышел на улицу с новоиспеченным приятелем, ноги его действовали совершенно обратно желанию. У ворот дома собутыльники долго лобызались и, наконец, расстались.
Дворник юркнул в ворота, а торговец зашагал по тротуару, направляясь к Тверской улице. Но лишь только он завернул за первый угол, как весь хмель исчез в нем, словно по мановению волшебного жезла. Выпрямившись во весь рост, вихрастый торговец кликнул извозчика и приказал везти себя на Тверской бульвар к градоначальству.
Подъехав к воротам, он расплатился с извозчиком, сказал тихо несколько слов постовым городовым, юркнул во двор и скоро вошел в помещение сыскного отделения. В отдельной комнате, которую он отпер своим ключом, торговец быстро снял с себя парик и бороду… Конечно, это был Карл Фрейберг.
