~~~
Получив пенсию, Володька шел по Сретенке, как всегда поглядывая по сторонам — вдруг встретит кого-то. Проходя мимо Селиверстова переулка, решил зайти в бар, отметить получение пенсии парой кружек пива. Большего он позволить себе не мог — еще не выкуплен паек по карточкам.
В знакомом баре около камина в углу сидел безногий инвалид с аккордеоном и что-то наигрывал. Стоял кисловатый запах пива, над каждым столиком вились дымки, сквозь которые Володька не сразу разглядел сидящую в глубине зала девушку в военной форме и тоже не сразу узнал в ней Лелю, о которой говорила ему Майка и к которой он так и не собрался зайти. Она действительно сильно изменилась, была очень худа, а ярко накрашенные губы только подчеркивали бледность ее лица. Леля сидела одна с папироской в зубах, на столике перед ней стояли пустая стопка и недопитая кружка пива. Володька подошел:
— К тебе можно, Леля?
Она резко подняла голову, почему-то покраснела и натянуто улыбнулась.
— Володька… Очень рада. Садись, конечно, — сказала она хрипловатым голосом. — Кто-то из девочек говорил, что видели тебя.
Пожимая протянутую Лелей руку, он ощутил, как жестковата и неухоженна она.
— Заказать еще? — спросил Володька, садясь за столик.
— Что же, закажи… Ради встречи.
Пришлось заказать и себе, а это сразу опустошило его карман на восемьдесят рублей. Ладно, подумал он, столько лет не видались…
— Как ты меня узнал? Я здорово изменилась, — сказала Леля.
— Ничего ты не изменилась, — соврал он. — Узнал сразу.
— Врешь, Володька. Сама знаю…
Тут официант принес заказанное, Леля подняла стопку:
— Ну, давай за встречу.
— Давай, — поднял свою и Володька.
Она привычно, по-мужски резко чокнулась, так же по-мужски лихо опрокинула стопку. Закусывать было нечем. Они запили пивом, а потом задымили.
— Я в начале сорок второго в армию пошла. Сперва зенитчицей в Москве служила, а потом… — она взмахнула рукой, — на фронт. Да чего болтать, сам все знаешь… У меня ребенок, Володька.
— Слыхал…
— Осуждаешь?
— Нет, Леля, — ответил он не задумавшись правду.
— Любовь, да еще необыкновенная, — горько усмехнулась она, а потом рассмеялась, пропев: — «Обещал он, конечно, жениться, оказался же сам при жене». Все ясно?
— Ясно.
— Институт, разумеется, к черту! В кассирши подалась, — она отхлебнула пива, задумалась. — А помнишь, как меня в школе дразнили?
— Лелька-интеллигентка, — улыбнулся Володька.
— И вот в кассиршах буду вместо университета, — она опять усмехнулась.
