— Ну, я не знаю. — Мама выглядела расстроенной. — Если б я знала, что все так получится, то мы бы на тебя документы оформили. Поехал бы в Америку с нами.
— Да сами же говорили, что там скука смертная! — возмутился Димка. — Папа весь день на занятиях. Ты на курсы английского пойдешь, а мне куда? Тем более мне уже одиннадцать лет. Пора пожить самостоятельно.
— Даже так? — подняла бровь мама. — Ну, как знаешь…
По дороге к метро Димке встретился Жердяй. Когда Ерофеев увидел Димку и его маму с дорожными сумками, лицо у него вытянулось.
— Сваливаешь? — подозрительно поинтересовался он.
— Да ты что! — успел шепнуть ему Димка, пока мама покупала в киоске журнал. — Еду в экспедицию вместе с журналистами. Серия очерков «Клады России», слышал? Еле маму уговорил, чтоб отпустила с ними. Сегодня летим на Урал.
— А по-моему, ты опять врешь!
— Ты что, вот можешь маму спросить.
— А такса Тебе зачем?
— Зубастика некуда девать, родители уезжают в Америку. Если я оставлю его в собачьей гостинице, у него начнется депрессия. А знаешь, как протекает депрессия у карликовых такс?
— Как?
— Они начинают всех кусать за пятки и выть по ночам на луну.
Зубастик тявкнул и поднял переднюю лапу, словно подтверждая его слова. Жердяй молчал, не зная, злиться на вруна или завидовать счастливчику.
Димка помахал ему на прощание и представил, что будет первого сентября. Женька узнает, что ни в какие экспедиции он не ездил, и начнется… Он отогнал эти мысли.
«Что-нибудь придумаем, — пообещал себе Димка. — Главное — помнить, что мысль материальна, а мозги сильнее кулаков».
В электричке Зубастик сразу встал на сиденье и принялся смотреть в окно. Он и в машине обожал ездить стоя, а при случае вставал рядом с форточкой, так что уши у него хлопали и мотались, словно два флага.
— Так, радость моя, сядь как-нибудь поудобнее. — Мама оттащила Зубастика от окна.
Пес свернулся калачиком и сделал вид, что сладко спит, правда, иногда он нет-нет да и приоткрывал хитрый карий глаз.
По дороге Димка успел выучить половину латинского алфавита и фразу «О tempora, о mores!» («О времена, о нравы!»). Он жевал ириски и придумывал ситуации, где фраза могла бы пригодиться. Например, Жердяй заявит, что его брат скрутил в трубочку все почтовые ящики в подъезде, а Димка скажет: «О tempora, о mores!» — и отойдет с видом печальным и возвышенным. Или Жердяй опять примется трясти его, можно обронить: «Поставь меня обратно! О tempora, о mores!» А Жердяи спросит: «Ты чего?» А он скажет: «Я решил брать пример с римских патрициев». И Жердяй спросит: «Это они так ругались?» Димка кивнет, и тогда Жердяй станет говорить по каждому поводу: «О tempora, о mores!»
