— Да, жуткий зануда и такой надменный, — согласилась мама. — Ты помнишь эти его рассуждения о современном кинематографе?
— Так что там с тетей? — перебил Димка, потому что родители запросто могли отвлечься, окунувшись в воспоминания. — К ней можно ехать завтра?
— Завтра вряд ли. — Папа задумчиво потер переносицу. — Мне надо найти ее телефон, она переехала в Лисичкино всего полгода назад, а я ни разу ей не позвонил. Надо подготовить сестрицу, что ей такое счастье на голову свалится. Скажем, послезавтра или дня через два. Идет?
— Идет, — обрадовался Димка и вздохнул с облегчением.
5. Кто-то в пальме живет?
«Ничего, перетерпеть один день — это совсем-совсем несложно, — думал он, отбирая вечером с мамой летние вещи. — Правда, еще неизвестно, что это за тетка. Но все же лучше, чем Жердяй и его братец, помешанный на сгибании перил».
Женька с таким презрением относился ко всему выходящему за рамки его интересов и вообще привычного уклада жизни, что общаться с ним было очень сложно. Даже когда они с классом ездили на экскурсию в Третьяковку, Ерофеев смотрел на картины сюрреалистов с таким презрением, словно хотел сказать: «А вот мой дедушка-маляр такое в два счета на стене намалякает!»
— Мам, а тетя Маргарита злая? — спросил Димка, отвлекшись от грустных раздумий.
— Да нет! Она немножко оригинальная, но не злая. — Дорожные сборы всегда нервировали маму, поэтому она отвечала невпопад и раздраженно. — А если тебя к дедушке и бабушке отправить?
— Угу, — ответил Димка. — Не смеши. Они со мной свихнутся!
Мамины родители жили в коммуналке в центре Москвы, а папины в отдельной квартире, но на окраине, и, начиная с июня, к ним тянулась многочисленная родня с предгорий Урала — взрослые и дети. Родня из года в год везла вяленую рыбу, подсолнечные семечки, сало, самоцветы, всякую домашнюю снедь и бестолковые сувениры, которые бабушка с легким сердцем отправляла в кладовку.
— Вот пойдете к кому-нибудь на день рождения, на подарке сэкономите, — обычно говорила она. — Смотрите, какой конь! Того гляди, поскачет!
Маленький чугунный конь был подарком дяди Коли — кузнеца. Правда, дядя Коля промахнулся с балансировкой, и оттого подлое парнокопытное заваливалось на левый бок. В конце концов, конь перекочевал на дачу, где его приспособили под груз для засолки капусты.
Начиная с июня бабушка и дедушка, проклиная все на свете, бегали с родней по магазинам, музеям, выставкам, паркам, вместо того чтобы тихо копаться в рассаде на собственной даче.
