— Гребаные предатели, — прохрипел Гидеон, но голос его был так слаб, что, наверное, достиг лишь моих ушей.
Прадор–отец повис над нами, так близко, что чувствовалось, как его гравидвижки попеременно пытаются то вогнать меня в землю, то оторвать от нее. Потом он снизился, а первенец подсунул под каждый отцовский бок по железному каркасу. Главный зритель занял почетное место и приготовился смотреть спектакль.
Четверо людей, до сего момента стоявшие, словно каменные, дернувшись, пришли в движение. Они направились прямиком к Гидеону и окружили его. Капитан продолжал ругаться, даже когда его исследовали государственным диагностером, ставили капельницу и накачивали разной дрянью. Замолчал и обмяк он только после того, как на его позвоночнике в нескольких местах разместили блокираторы нервов. Воистину странно, однако Гидеона полностью лишили чувствительности — то есть избавили и от боли.
А потом его начали резать.
Быстро, квалифицированно, точно опытные мясники, разделывающие тушу. Сперва содрали кожу, потом плоть с затылка и шеи, потом с помощью медицинской пилы вскрыли череп и обнажили мозг. Вырезали часть шейных позвонков, тонкими гибкими лезвиями сделали ряд надрезов в нижней части спины. Уже несколько капельниц вводили в его тело разные препараты. Я услышал шипение кислоты и увидел, как ноги Гидеона задергались. Потом глухо захрустело, и синяя женщина подняла что–то округлое, окровавленное, с каким–то хвостом, тянущимся следом, — и отбросила это в сторону. Когда же «это» шлепнулось на землю, я осознал, что у Гидеона только что извлекли мозги — головной и большую часть спинного. Но это бессмысленно! Его убили под анестезией. Или палачи забраковали то, что для них бесполезно?
А тем временем прадор–отец, совсем как кинозритель, жующий попкорн, глотал куски человеческой плоти, которыми его кормил один из вторинцев. Я подумал, а не умер ли я уже и не угодил ли на какой–то совершенно безумный круг ада? Потом повернулся к Гидеону и увидел, что с ним еще не закончили.
В его шею, туда, где был позвоночник, вводили ребристую глянцевую трубку. Прежде чем вся она погрузилась в тело, к концу трубки прикрепили короткий цилиндрик, который немедленно выпустил острые железные иглы, воткнувшиеся в череп. Следующим шагом снятую крышку черепа поместили на место, зафиксировали ее с помощью государственного костесварочного агрегата, а затем клеткосварочный аппарат залатал плоть. А я все смотрел, ужасаясь и недоумевая.
