Предводительница хлопнула в ладоши. Укрывшись под большим листом, она поманила к себе остальных. Шестнадцать пар глаз доверчиво смотрели на Лили-Йо, ожидая ее слова, и она еще пуще злилась, видя, что они по-прежнему верят ей.
— Мы, взрослые, состарились, — сказала Предводительница. — Мы поглупели. Я сама поглупела, я позволила медленному вялохвату поймать себя. Я больше не могу возглавлять племя. Пришло время взрослым Взойти Наверх и вернуться к богам, создавшим нас. Тогда дети останутся сами по себе. Будет новое племя, и Той станет его Предводительницей. Когда племя обретет свой дом, Грен и затем Вегги достаточно повзрослеют, чтобы дать вам собственных детей. Позаботьтесь о мужчинах. Не дайте им упасть в зелень, ибо тогда смерть настигнет все племя. Лучше самой упасть в зелень, чем позволить погибнуть племени.
Лили-Йо никогда еще не говорила так долго, а прочие никогда не слышали столь длинных речей. Некоторые и вовсе их не поняли. Что за разговоры о том, чтобы упасть в зелень? Либо ты падаешь, либо нет; какие еще могут быть рассуждения? Что бы ни случилось, таков Путь, и никакие слова его не изменят.
Мэй, ребенок-женщина, сказала с хитрым прищуром:
— Живя сами по себе, мы многому сможем порадоваться.
Дотянувшись, Флор дала нахалке затрещину.
— Сначала тебе предстоит трудный подъем к Верхушкам, — напомнила она.
— Да, надо идти, — кивнула Лили-Йо.
Был задан порядок восхождения: кому идти впереди, кому следом. Никаких больше разговоров, никаких вопросов. Только Грен задумчиво протянул:
— За свою ошибку Лили-Йо наказывает всех.
А вокруг пульсировал лес, зеленые создания продирались сквозь зелень, спеша разорвать пойманного в ловушку вялохвата.
— Подъем тяжел. Надо поторапливаться, — сказала Лили-Йо, с беспокойством оглядевшись и пристально посмотрев на Грена.
— Зачем карабкаться самим? — упрямо бросил ей Грен. — Мы можем взлететь на Верхушки на дамблерах и ничуть не устать.
Объяснять ему, что парящие в воздухе люди гораздо уязвимей, чем люди, прикрытые щитом ствола, рядом с готовыми убежищами в виде наростов коры на случай атаки, было слишком хлопотно.
— Пока я веду племя, ты полезешь сам, — сказала Лили-Йо. — Слишком много говоришь, Грен. У тебя в голове жаба. — Табу запрещало ей ударить Грена, ребенка-мужчину.
Люди забрали свои души из подвешенных к ветке орехов. Никакого торжественного прощания со старыми домами. Души заткнуты за пояс, мечи — самые острые, самые твердые шипы, какие только можно сыскать, — зажаты в руках. Людское племя пробежало по ветви вслед за Лили-Йо, прочь от разрываемого на части вялохвата, прочь от своего прошлого.
