* * *
Последний раз он видел его освещенным одиноким лучом света, пробившимся сквозь тучи. Тогда он надеялся, что видит его в последний раз. Сейчас купол Айя-Софии сверкал под утренним солнцем. Над ним не реял турецкий полумесяц; люди на стенах размахивали флагами города и других государств, защищавших его. Враги еще снаружи, он успел вовремя.
Справа послышался юный голос:
– Господин, это там живет Бог?
Григорий взглянул на мальчика. Сын генуэзца, и потому католик.
– Возможно. На этот счет есть некоторые разногласия. – Он улыбнулся. – Хотя я предпочел бы, чтобы сегодня он жил с нами, на воде.
Девятилетний мальчик огляделся, словно искал что-то.
– Господин, но разве мы не плывем к суше?
– Верно, – ответил Григорий и потрепал вихрастую макушку. – Но кое-кто собирается нас туда не пустить.
– Кто, господин?
Грек повернул мальчика.
– Они, – сказал он и сглотнул; ему не раз доводилось видеть турецкий флот, но такого размера – никогда.
Флот был достаточно близко, чтобы разглядеть его во всех подробностях. Внезапно его собственное судно, «Стелла Маре», и три его спутника обогнули изгиб Маячного мыса, над которым виднелись очертания Айя-Софии, и вошли туда, где встречались три знаменитых воды – Мраморного моря, Золотого Рога и Босфора. Суша больше не сдерживала его, и море тут же стало неспокойным. Анафор, подумал Григорий, назвав это волнение турецким именем. Однако его судно – три мачты парусов, наполненных тем же юго-западным ветром, лодосом, который быстро донес их от Хиоса, – прыгнуло в глубокие воды, полетело меж высокими волнами, как дельфин, будто стремилось в безопасную гавань не меньше своих моряков.
– Господин, а это неверные?
– Да.
– Так… так много?
Григорий посмотрел вниз. Он видел страх в глазах мальчика, должно быть, чуть старше его с Софией сына. Парнишка, Бартоломео, привязался к Григорию с той минуты, как того вытащили из моря.
– Да, их много. Но посмотри на них.
Он опустился на колени, чтобы смотреть с высоты глаз мальчика, одной рукой взялся за леер, другой начал показывать на турок.
– Вон там, впереди, – трирема. У нее есть мачта, но парус не поднят, потому что ветер наш. Однако она все равно быстро идет к нам на веслах. Те, что рядом с ней, – биремы; они меньше, меньше весел. А по бокам от них идут совсем маленькие – фусты.
Мальчик нервно рассмеялся:
– Они похожи на водомерок.
– Так и есть! – воскликнул Григорий и широко повел рукой. – А теперь посмотри на нас, как высоки борта наших кораблей. Тех, сквозь кого мы не проломимся, мы просто раздавим, – он привстал и топнул ногой, – как жуков.
