Семнадцатый отправился на восток. Мы продолжали продвигаться к Везеру. Местами мы вязли в топях, и инженерные войска выходили вперед, поспешно сооружая примитивные мосты. Все, что только видел глаз, было серым. О Геракл! Куда ведет нас Вар?
В девятом часу Вар выслал вперед отряд разведчиков. В ожидании их возвращения Марк разъезжал вдоль колонны, следя за тем, чтобы легионеры ускорили шаг, сомкнули ряды, не отставали. Проезжая мимо меня, он натянул вожжи и вздохнул:
— Стрелки давно должны были вернуться.
Флавий пожал плечами:
— Знаешь, трибун, они могли и заблудиться. Здесь не на что ориентироваться.
Мне показалось, что он сказал это, чтобы успокоить свою тревогу.
Даже дыма не было на горизонте — возможно, в этом унылом месте и деревень-то не было. Никаких признаков жизни, если не считать воронов, которые всю дорогу следовали за нами.
— Слушай, трибун, похоже, эти птицы — посланцы Вотана, как орел у Юпитера.
Прежде я не думал об этом, и теперь они кажутся мне еще более зловещими, эти черные сообщники вражеских богов.
День подошел к концу, а наши разведчики все еще не вернулись. Даже Вар, с начала похода излучавший уверенность и душевное спокойствие, был озадачен.
В еловом лесу, по которому мы шли, солнце никогда не рассеивает сумрак. Но вот равнина закончилась, и мы начали подъем на гряду холмов. Сильно нагруженные люди задыхались. Они ворчали, их ноги путались в колючем стелющемся кустарнике, покрывшем землю.
Внезапно наше продвижение прекратилось, в рядах началась толкотня. С моего места, из середины колонны, я не видел, что происходит, но слышал крики и восклицания. Галопом подъехал Марк, он был мертвенно-бледен.
— Пилат, идем!
У меня не было никакого желания знать, что стряслось, но я последовал за ним. Мы выехали на огромную поляну, где было почти светло по сравнению с теменью остального леса. В центре поляны рос дуб, широкий и унылый, простирая к небу ветви, осеннее солнце мягко позолотило его листву. Это было священное дерево, судя по предметам, прибитым к его стволу и висевшим на ветвях. Среди приношений чужим богам мы увидели тела наших разведчиков, распятые, истерзанные, обескровленные, оставленные здесь как зловещее предостережение…
Мне показалось, что меня сейчас стошнит, и я поспешно отвернулся. Марк как загипнотизированный пристально смотрел на это чудовищное зрелище, в то время как его судорожно сжатые руки все натягивали удила, так что лошадь с мучительно оскаленной пастью рвалась под ним. Все офицеры собрались перед этим варварским жертвенником, и красные гребни наших шлемов контрастировали с бледностью наших лиц.
