Он пожал плечами.
– Кто? Зачем? Какие хорошие вопросы, Белоснежка. Если бы только знать, что творилось здесь последние полвека, с тех пор как объявили карантин! Но пока я могу предположить только одно: твари, которым не надо есть и размножаться, созданы только с одной целью.
– С какой? – поинтересовалась я, подозревая уже самое худшее.
– Они охраняют. Что-то или кого-то. – Кай усмехнулся. – Все еще уверена, что мы вышли из запретной зоны, а не вошли в нее?
Я уже была ни в чем не уверена, но попробовала высказать предположение:
– Может, это последствия пузырчатой болезни? Судя по вашим рассказам, она уродует кожу. Что, если превращает тела заболевших вот в это?
– Информационная база утверждала, что пузырчатая болезнь смертельна во всех случаях, – покачал головой Кай.
– Но ты сам сказал, никто не знает, что произошло тут за последние пятьдесят лет, – прищурилась я. – Кто-то вырезал тот знак на дереве, кто-то хотел нас предупредить. Возможно, более адекватные аборигены тоже где-то рядом.
– Знак старый, – возразил Кай. – Кто знает, может, тот, кто его нацарапал, тоже бродил где-то тут…
Он сделал неопределенный взмах рукой и умолк.
– Но если это не последствия болезни, а созданные кем-то существа, – продолжила я, – значит, на планете остались развитые технологии, наука…
– …Связь, – закончил мою мысль Кай. – Но это не означает, что нам предоставят к ней доступ с распростертыми объятиями. Если планета пригодна для нормальной жизни, но карантин не сняли, значит, это кому-то выгодно. А мы окажемся лишь нежеланными свидетелями. Таких проще уничтожить.
Бизон, который прислушивался к разговору, сплюнул на землю. Мы втроем переглянулись, и я могла поклясться, что выражения лиц у нас не сильно отличались.
– Надо отсюда валить, – сказал бритоголовый.
– Надо попробовать выйти на контакт, если еще раз столкнемся, – рискнула высказаться я.
– Надо быть готовыми ко всему, – подвел итог Кай. – А пока станем придерживаться прежнего плана.
– Чудики могут вернуться в любую минуту, кэп, – напомнил Бизон.
От его зловещего тона по коже побежал холодок. Мы дружно подхватили поклажу. Катя застонала, когда подняли носилки. По телу пробежали судороги.
– Ч-черт, она нас выдаст, – процедил бритоголовый.
– Не выдаст! – шикнула на него я, а сама склонилась над подругой и погладила ее по щеке. – Тише… тише…
Услышав мой голос, Катя, как убаюканный ребенок, притихла. Судороги прошли.
– Я буду идти рядом и следить за ней, – твердым голосом сообщила я Каю, который наблюдал за нами через плечо.
