Ритуал Теней начался.
Оникс переступила привязанными ногами и попыталась обернуться. Ошар – ведь это был, несомненно он – стоял за ее спиной. Она чувствовала его тепло. Но почему он молчит? Или так необходимо?
– Ошар? – девушка попыталась обернуться. – Что происходит? Ошар, развяжи меня. Мне… страшно…
Теплая ладонь прикоснулась к ее затылку, лаская, и вдруг сжала волосы в кулак.
– Правда? Страшно? Отчего же? Разве не ты радовалась поцелуям владыки совсем недавно, Оникс?
Мужчина дернул ее за волосы, и раяна вскрикнула от изумления. Потому что на нее смотрел не Светлейший. Ран Лавьер. Одетый в церемониальные золотые одежды. И злой. Просто ужасно, пугающе злой! Небесные, значит, там, у алтаря, ей не показалось! Это действительно был он!
– Что происходит?
– То, что и должно. – Он развязал широкий пояс своего тяжелого наряда, распахнул полы, снял, небрежно отбросив драгоценную ткань.
– Как ты оказался в храме? Где Ошар? Что происходит? – она завертела головой, пытаясь освободиться. – Как? Я ведь видела владыку! Все его видели!
– А ты расстроилась, что давала клятвы не ему?
Лавьер смотрел с насмешкой, но Оникс видела злость в его глазах. И в движениях – отточенных, резких.
– Но… я ведь видела… Волосы были светлее… О небесные…
Оникс задохнулась, понимая. Если аид смог оказаться здесь, в самом сердце империи, прошел сквозь толпу людей и сейчас так спокойно раздевается, значит, он все продумал. Это… заговор!
Она сглотнула, отчаянно дергая руками. Но сияющие шнуры держали прочно.
– Там люди! За этой ширмой люди! Все эти… придворные! Они слышат нас!
– Здесь полог тишины, – он снял нижнюю рубашку, тоже отбросил. И так же невозмутимо развязал шнуровку штанов, снял, оставшись обнаженным. Оникс сглотнула, попыталась отвернуться, не желая смотреть на его тело. Она слишком хорошо его помнила.
Лавьер усмехнулся, шагнул к ней.
– Отворачиваешься? – он погрузил ладонь в ее волосы, перебирая пряди. Движения размеренные, но в каждом – жадное предвкушение, голод… ненасытность, что уже дрожала в его глазах, и Ран обхватил подбородок Оникс, заставляя смотреть на себя. – Отворачивайся. – В голосе уже хриплые возбужденные нотки. – Доставь последнее удовольствие зрителям.
Оникс ничего не поняла. От горячего тела, что прижималось к ней, бросало в дрожь, губы стали сухими, а внизу живота уже пробуждалась настойчивая, тянущая боль.
– Что… что ты тут делаешь? – голос сорвался.
– А ты не рада меня видеть, раяна?
