Так вот, возвращаясь к теме нашего повествования, скажем, что сегодня Гале было особенно скучно слушать послеобеденные разговоры Якова Степановича. Она робко спросила, использовав паузу, сделанную мужем:
— А как ты думаешь, трудно стать летчицей? Например, мне?
Яков Степанович от неожиданности даже поперхнулся дымом:
— Что? Летчицей? Да не смеши меня, пожалуйста. Разве из такой глупышки, как ты, может выйти летчица? Ха-ха, ну и сказала!
Галя густо покраснела. У нее задрожали от обиды губы, но она мужественно сдержалась. И тихо сказала:
— Так вот, знай. Теперь у меня есть от тебя секрет. Я кое-что надумала. И не скажу, пока не сделаю. Вот! Чтобы ты не говорил, что я глупышка.
Яков Степанович отмахнулся: кто-кто, а он то знал Галю! Ведь он был ее мужем.
— Да какие там у тебя могут быть секреты? — улыбнулся он, поворачиваясь к стенке. — Сама не выдержишь, скажешь. Ой-ей-ей, летчица!..
Он снова прыснул от смеха.
2.
Прошло несколько месяцев — и, как это не странно, Галя не выдала своего секрета. Но жизнь ее изменилась. Каждое утро после того, как Яков Степанович шел на работу, Галя быстренько убирала комнату и куда-то спешила. Возвращалась она часа через два-три, иногда долго отмывала руки, и принималась за обед. Яков Степанович почти ничего не замечал. С его точки зрения жизнь текла как всегда. Разве только, теперь Галя решительно отказывалась слушать его послеобеденные речи, а вместо этого читала какие-то книжки. Однажды Яков Степанович случайно увидел название книги: «Двигатели внутреннего сгорания». Он скривился.
— Глупости! — и забыл об этом.
Тем более, что ему было не до книг. Он спешил на работу. Вернее, не на работу, а к телефону. Оглядываясь, не проходит ли кто по коридору учреждения, он набрал номер и, услышав ответ, сладко улыбнулся. Что это был за разговор, мы не знаем. Однако, выйдя из учреждения после конца работы, Яков Степанович пошел прямо к двери соседнего треста, откуда как раз выходила черноволосая и юркая машинистка с длинными накрашенными ресницами.
— Ах! — изображая удивление, воскликнула она. — Так вы все же решили…
Марь'Иванна, — приложил руку к груди Яков Степанович, — поверьте, мне так приятно… ведь вы позволили проводить вас.
— Зачем… ах, что вы? Смотрите, начинается метель. Холодно! — Подведенные глаза машинистки томно смотрели на Якова Степановича. Он решительно взял ее под руку:
— Пойдемте. Вон едет такси. Почему бы нам не проехаться, если вам холодно? Кстати, и говорить удобнее. Эй! — Он сделал рукой знак, проезжавшему возле тротуара такси. Машина остановилась.
