Моури такая перспектива не устраивала. Можно долго толковать о несомненных преимуществах замены засветившегося агента новым — для разведчика это означает провал, поражение. Он, Джеймс Моури, отказывается считать себя побежденным. Пошли они к дьяволу! Возможно, Кайтемпи что-то и учуяла, но это еще не значит, что им удастся его схватить!
Кроме того, уже выполнен первый этап плана и даже часть второго. Остается третий этап — наращивание давления до такой степени, что противник не сможет защищать переднюю дверь, всецело занятый обороной задней.
Третий этап заключался в бомбардировке стратегических объектов — как его собственными силами, так и с помощью нанятых людей. Моури располагал необходимым снаряжением для первого и деньгами для второго. В еще нераспакованных контейнерах денег хватит на покупку дюжины боевых кораблей — и еще останется команде на сигареты. В одном из серых цилиндров хранились сорок безобидных на вид игрушек, каждая из которых могла поднять на воздух что угодно — в нужном месте и в нужное время.
Он не мог начинать наступательные действия без приказа, так как обычно третьему этапу предшествует массированная атака космических сил Земли. Но можно продолжать готовить почву для дальнейших действий, все время напоминая о существовании Дирак Ангестун Гесепт, устроить еще несколько покушений, забросать столицу листовками. Это и есть его главная цель — вызывать головную боль у власть предержащих.
Нет, он не выйдет на связь. Надо еще немного поработать — и плевать он хотел, схватит его Кайтемпи или нет. Им удалось выкурить его из Кадина — но они не заставят Джеймса Моури покинуть планету! Это уж слишком.
Вскрыв пару контейнеров, он разделся и застегнул на талии широкий пояс, набитый гильдерами, — от чего сразу же потолстел. Сверху Моури напялил плохо скроенное громоздкое одеяние — обычный костюм сирианских фермеров. Пара накладок, закрепленных под скулами, сделала его лицо шире и круглее. Затем он выщипал брови, сделав их кустистыми, а волосы подрезал на сельский манер.
Свое преображение Моури завершил с помощью краски, которая придала его лицу неровный лиловатый оттенок, характерный для сириан с плохой кожей. Последним штрихом была инъекция в щеку, около правой ноздри — через два часа на этом месте будет красоваться оранжевое родимое пятно.
Теперь он превратился в средних лет фермера, грубого работягу, любителя хорошо поесть и опрокинуть лишнюю кружку зиса. В соответствии с новыми документами его звали Ратан Гусулкин, землепашец. В них также значилось, что он эмигрировал с Диракты пять лет назад. Это объясняло его машамский акцент — единственное, чего он не мог скрыть.
