— Приехали. — Моури вылез из машины, доставая деньги. — Неплохо иметь хорошую зрительную память, верно, приятель?
— Ага, — протянул шофер. — С вас гильдер шестьдесят.
Моури протянул ему два гильдера и провожал машину взглядом, пока она не скрылась за поворотом. Быстро вернувшись к нужному дому, он вошел в огромный вестибюль и, усевшись в кресло, откинулся на спинку и прикрыл глаза. Он выглядел как человек, дремлющий в ожидании приятеля; неподалеку сидело еще несколько таких же посетителей. Никто из них не обратил на Моури внимания.
Не прошло и минуты, как в противоположном конце вестибюля из двери, ведущей в подземный гараж, показался Свинорылый. Не удостоив никого взглядом, он втиснулся в один из лифтов. На световом табло над дверью замелькали огоньки. Наконец вспыхнула цифра семь, затем отсчет пошел в обратном порядке; загорелся ноль, дверь автоматически открылась, лифт был пуст.
Еще через пять минут Моури зевнул; потянулся, взглянул на часы и покинул здание. В ближайшем телефоне-автомате он набрал номер коммутатора дома.
— Я должен был встретиться с одним человеком внизу, в вестибюле, почти час назад, — объяснил он. — К сожалению, я задерживаюсь. Если он все еще ждет, я хотел бы передать ему, что не смогу прийти.
— Этот человек — наш жилец? — осведомилась телефонистка.
— Да, конечно, но я никак не могу вспомнить его имя… у меня, знаете ли, такая плохая память на имена… Он полный, тяжелые черты лица, живет на седьмом этаже. Майор… майор ну и дырявая же у меня голова!
— Это, наверное, майор Саллана, — подсказала телефонистка.
— Верно! — радостно воскликнул Моури. — Все время в голове вертелось.
— Не вешайте трубку. Я посмотрю, ждет ли он еще.
Последовала минутная пауза, затем вновь послышался голос телефонистки:
— Нет, он уже ушел. Я набрала номер его квартиры, но никто не ответил. Ему что-нибудь передать?
— Нет, не нужно. Ему, наверное, надоело ждать. Да и дело не очень важное. Долгих лет.
— Долгих лет, — отозвалась женщина.
Значит, никто в квартире не снял трубку. Похоже, Свиное Рыло забежал домой и почти сразу же вышел — если только не залез в ванну. Что маловероятно — он бы не успел за это время наполнить ее, раздеться и плюхнуться в воду. Если же толстяк действительно отсутствует, то у Моури есть блестящая возможность, которую, несомненно, не стоит упускать.
Хотя интуиция подсказывала ему, что нужно поторопиться, Моури не сразу направился к дому. Он посмотрел на улицу сквозь стекло телефонной будки. Удостоверившись, что никто не наблюдает за ним, он налепил одну из своих листовок на дверцу и удовлетворенно усмехнулся: теперь ее заметит каждый, кто зайдет сюда позвонить. Листовка гласила «Войну развязали властолюбцы. Дирак Ангестун Гесепт покончит с войной и с ее поджигателями!»
