Бабушка с крылышками | страница 32
На столике лежал телевизионный пульт, а на нём стояла бабушка Нетя. Нет, она не стояла — она прыгала. Она была закутана в шерстяной шарф с бомбошками, и все они подпрыгивали, болтаясь на своих ниточках, а бабушка в превосходном настроении распевала удалую песню:
Распевая, бабушка прыгала в такт с одной кнопки на другую, и программы переключались каждую секунду. Не успел рок-ансамбль прогромыхать парочку аккордов — на экране уже не музыканты, а полицейские, идёт пальба из револьверов, ещё секунда — и не полицейские стреляют, а мустанги мчатся по прерии, и тут же вдруг — орущие футбольные фанаты.
Элиас сообразил: выпив чай от пяти болезней, бабушка поправилась, но после этого чая у неё голова пошла кругом! Наверное, не надо было добавлять в чай ромовую эссенцию.
Нетя подпрыгивала всё выше и выше. Элиас удивился: странно! — какой-нибудь час назад она ползала на четвереньках и едва могла сделать два-три шажка, а теперь скачет так ловко, так высоко! А кто научил её этой странной песне, которую она так бойко распевает, даже не запинается и все слова выговаривает чётко и правильно? Может быть, всё это потому, что сегодня полнолуние?
— Нетя, перестань прыгать с одной программы на другую! И замолчи! — Элиас произнёс это шёпотом, но строго. — Ты же разбудишь маму и папу!
Но бабушка Нетя то ли не услышала его, то ли не захотела слышать. Она вела себя как лунатик. Даже не повернув голову в сторону Элиаса, она во всё горло затянула следующий куплет:
Со словами «Пока-пока!» она сильно оттолкнулась, как прыгун на соревнованиях, и взлетела на полметра, никак не меньше. Но приземлилась на все четыре — то есть руками и ногами разом нажала четыре кнопки. Бедный телевизор, он этого не выдержал.
Экран ярко сверкнул, на нём замелькали все разом — футбольные фанаты, мустанги, лицейские с пистолетами и рок музыканты. Раздался хруст, как будто треснула ореховая скорлупа, экран погас, и всё стихло. В наступившей темноте бабушку было не разглядеть.
— Нетя, где ты? — прошептал Элиас.
Через некоторое время он различил в темноте крохотную фигурку. Она лежала ничком на телевизионном пультике, растопырив ручки и ножки, точно лягушка, и не шевелилась. Элиас испугался:
