– Послушай меня внимательно, – прервал ее болтовню Тарен. – Можешь ли ты… отвести меня… к моему другу? Поняла?
Эйлонви покачала головой:
– Это будет не так-то просто. Видишь ли, в камеры ведут просторные галереи, но переходы из одной в другую достаточно тесны и бежать по ним не очень-то удобно. Тем более втроем.
– Ладно, – согласился Тарен, – тогда я присоединюсь к вам в одной из галерей.
– Не понимаю, зачем тебе это? – пожала плечами девушка. – Будет гораздо проще, если я пойду и выпущу его, выведу за стены замка, а потом приду за тобой. Почему тебе так нравится все усложнять? Я же объяснила, что втроем ползать по переходам трудно. Намного труднее, чем ты думаешь. А сам ты отсюда никогда не выберешься.
– Хорошо! – в нетерпении воскликнул Тарен. – Освободи моего друга первым. Я надеюсь, что у него достанет сил двигаться. Если же нет, вернись сюда, и я подумаю, как его вынести наружу. Кроме того, – вспомнил вдруг Тарен, – где-то здесь и наша кобылка Мелингар. Как быть с ней?
– Она, наверное, в конюшне, – сказала Эйлонви. – Надеюсь, ты знаешь, что лошадей обычно держат в конюшнях?
– Пожалуйста, – попросил ее Тарен, – послушай меня. Ты и ее должна вывести. И еще достань нам оружие. Сделаешь это?
Эйлонви быстро кивнула:
– Это будет страшно интересно! – Она хихикнула. – Уж-жасно весело!
Эйлонви подняла светящийся шар и спрятала его в ладошках. В камере снова стало темно. Стукнула опускающаяся плита, и серебристый смех Эйлонви постепенно растаял вдали.
Тарен метался по тесной камере взад-вперед. Впервые за эти два дня у него появилась какая-то надежда, хотя он и не был уверен, что можно положиться на эту легкомысленную девушку. Она, казалось, могла тут же забыть обо всем, что только что обещала. И хуже того, по неосмотрительности выдать их Акрен. А вдруг это все же ловушка, устроенная лишь для того, чтобы навлечь на них новые невзгоды и пытки? О, потеря надежды еще мучительнее, чем полная безнадежность! И все же хуже, чем сейчас, быть не может!
Чтобы сохранить силы, он растянулся на соломе и постарался расслабиться. Перевязанная Эйлонви рана больше не беспокоила. Он был голоден, но те несколько глотков воды, поданные под дверью в миске, убавили нестерпимую жажду.
Тарен и представить себе не мог, как долго придется им плутать по подземным галереям. Не знал он и сколько времени осталось до утра. Но время шло, и тревога не оставляла его. Тарен попытался сдвинуть с места каменную плиту, которой воспользовалась девушка. Но как ни старался, разодрав руки в кровь, не смог даже и пошевелить ее. И он опять погрузился в бездействие, в томительное ожидание. Эйлонви все не возвращалась.
