Сознание его снова помутилось. Вдруг полузакрытые глаза резанула вспышка света. Какой-то сияющий шар пролетел между прутьями решетки и упал, мерцая, к его ногам. Тяжелый и как бы литой из золота, он светился изнутри. Сбитый с толку Тарен поднял взгляд к окну. Из-за решетки на него смотрели два сияющих голубых глаза.
– Простите, – донесся до него мелодичный девичий голос, – меня зовут Эйлонви. Если вам не трудно, киньте, пожалуйста, мне мою игрушку. Я бы не хотела, право, чтобы вы подумали, будто я маленький ребенок, забавляющийся всякими глупыми безделушками. Но поверьте, здесь иногда так скучно, что… Короче, я уронила ее, и будьте добры, верните, если вас, конечно, это не затруднит.
– Малышка, – горько усмехнулся Тарен, – я не…
– Я не малышка! – перебила его Эйлонви. – Я же только что сказала тебе это. Ты что, слабоумный? Тогда мне жаль тебя. Я всегда жалею тупых и глупых. Как тебя зовут? – неожиданно перебила она сама себя. – Не правда ли, забавно разговаривать целую минуту с человеком и не знать его имени? Это все равно что ходить на голове или жить с трехпалой рукой, понятно? Неудобно это, вот.
– Я Тарен из Каер Даллбен, – выпалил он и тут же пожалел: а вдруг это ловушка?
– Очень мило, – откликнулась Эйлонви. – Рада познакомиться. Наверное, ты лорд, или воин, или даже военачальник. А может быть, ты бард? Или чудовище? Хотя чудовищ у нас давно не бывало.
– Ни тот, ни другой и ни третий, – буркнул Тарен, впрочем польщенный тем, что Эйлонви принимает его за одну из таких значительных особ.
– Тогда кто же ты?
– Я – Помощник Сторожа Свиньи…
Тарен снова спохватился, прикусил губу, но поздно: слова сорвались с языка и теперь оставалось только успокаивать себя, что девчонка выпытала у него не так уж много и слишком легкомысленна, чтобы использовать это немногое им с Гвидионом во вред.
– Как очаровательно! – восхитилась Эйлонви. – Ты разговорился со мной! Может быть, и тот малый в соседней темнице тоже скажет мне несколько слов?
– Расскажи мне о нем, – быстро сказал Тарен. – Он, значит, жив?
– Не зна-аю, – протянула Эйлонви. – Я ведь только взглянула на него сквозь решетку. Он совсем не двигается. Но думаю, жив. Иначе Акрен уже давно скормила бы его воронам. А теперь, если не возражаешь, подай мне мою игрушку.
– Я не могу этого сделать, – сказал Тарен. – У меня связаны руки.
Голубые глаза расширились от удивления.
– Да? Это меняет дело. Придется мне самой зайти к тебе и взять ее.
