– Да, это так, – смущенно откликнулся Тарен.
Он перегнулся через ограду и принялся с притворным вниманием что-то там разглядывать.
– А что же ты теперь будешь делать? – спросила Эйлонви. – Снова станешь Помощником Сторожа Свиньи?
Не глядя на нее, Тарен кивнул.
– Эйлонви… – сказал он нерешительно, – я надеялся, то есть имел в виду, то есть мечтал…
Он запнулся; на его счастье, к ним подошел Колл и прошептал, что его зовет Даллбен, который хочет поговорить с ним наедине.
– Эйлонви, – хотел продолжить Тарен, но вдруг махнул рукой и зашагал к хижине Даллбена.
Когда он вошел, Даллбен что-то писал большим пером в «Книге Трех». Как только он увидел Тарена, быстро захлопнул книгу и отложил ее в сторону.
– Ну, теперь, – промолвил Даллбен, – я хочу, чтобы мы вдвоем спокойно все обсудили. Во-первых, мне интересно знать, что ты думаешь о своем героизме. Полагаю, ты горд собой? Хотя, – добавил он, – и спрашивать не стоит, это написано у тебя на лице.
– У меня нет причин для гордости, – сказал Тарен, занимая свое обычное место на краешке скамьи. – Гвидион сокрушил Рогатого Короля, и Хен Вен помогла ему в этом. Но Гвидион, а не я нашел ее. Доли и Ффлеуддур славно дрались, пока я, раненый, лежал без движения и в беспамятстве. Эйлонви взяла меч из могильника. Что касается меня, то я все время делал ошибку за ошибкой.
– Ну и ну, – покачал головой Даллбен, – этого достаточно, чтобы омрачить самый веселый праздник. Хотя все, что ты сказал, может быть, и правда, у тебя тем не менее есть причины для гордости. Это ты собрал всех их вместе и вел их. Ты сделал то, ради чего ушел из дому, и теперь Хен Вен опять с нами. Если ты и совершал ошибки, то не стеснялся сознаваться в этом. Помнишь, что я говорил тебе когда-то? Бывают времена, когда поиски важнее находок.
Даллбен сдвинул кустистые брови.
– Какое значение имеет то, – продолжал старец, – кто что из вас делал, коли вы делили между собой все опасности и добивались одной цели. Ничего нельзя совершить по-настоящему в одиночку. Все в нас, и мы в каждом. Помни это. Из того, что я слышал, мне стало ясно: ты порывист, как Ффлеуддур, немного жалеешь себя, как Гурги, и, как Доли, страстно желаешь добиться невозможного.
– Да, – согласился Тарен, – я часто мечтаю о невозможном. Но все же не все мечты несбыточны. Я мечтал вернуться в Каер Даллбен, и вот я здесь. Я мечтал увидеть тебя и Колла и сказать вам, как я люблю вас. И вот говорю это. Я не просил у судьбы большего, как лишь оказаться дома. И сердце мое радуется теперь. Хотя это странное чувство. Я возвратился в свою комнату, но она кажется мне меньше и теснее. Поля радуют глаз, они по-прежнему красивы. Но они совсем не такие, какими я их вспоминал. И сердце мое теснится от сомнений – не стал ли я чужим в собственном доме?
