Одним резким уверенным движением Гвидион выхватил меч из ножен и поднял его над головой. Клинок ослепительно сверкал. В испуге Тарен отпрянул назад, рана его снова заныла. Гвидион быстро вернул клинок в черные ножны.
– Как только я увидела лорда Гвидиона, – сказала Эйлонви, восхищенно глядя на принца, – я тут же поняла, что он тот, кому должен принадлежать меч Дирнвин. Признаюсь, я рада была освободиться наконец от этой тяжеленной штуки.
– Перестань без конца перебивать, – вспылил Тарен, – и дай мне узнать, что случилось с моим другом!
– Не стану утомлять тебя длинным рассказом, – сказал Гвидион. – Ты уже знаешь, что мы отогнали Арауна. Сегодня он больше нам не угрожает. Может, конечно, внезапно где-нибудь объявиться. Но в ближайшее время бояться его нечего.
– А что с Акрен? – спросил Тарен. – И Спиральный замок…
– Меня не было в Спиральном замке, когда он стал рушиться, – сказал Гвидион. – Акрен еще до этого вывела меня из темницы. Связанный и прикрученный к седлу, я ехал в сопровождении Детей Котла к замку Оэт-Аноэт.
– Оэт-Аноэт? – переспросил Тарен.
– Это главная крепость Аннуина, – пояснил Гвидион, – неподалеку от Спирального замка. Араун возвел ее в то время, когда владел всем Придайном. Это место смерти. Его стены замешены на человеческой крови и костях. И я уже предвидел мучения, которые уготовила мне Акрен. Она, прежде чем бросить меня в темницу, спрашивала: «Почему ты выбираешь смерть, лорд Гвидион, когда я могу предложить тебе вечную жизнь и власть над смертными? Я правила Придайном задолго до Арауна, – говорила она, – и это я сделала его властителем Аннуина. Я дала ему власть, а он предал меня. Помоги мне, и я посажу тебя на трон Арауна и поставлю править вместо него».
Гвидион устало улыбнулся, словно снова переживая разговор с жестокой Акрен.
– Я ответил ей, – тихо продолжал он, – что с радостью сверг бы Арауна. Но вместе с ним хотел бы разрушить и ее чары. Вот тогда она разъярилась по-настоящему и велела бросить меня в самую глубокую темницу. Никогда еще я не был так близок к смерти, как в замке Оэт-Аноэт.
В потемневших глазах его словно бы проплывали видения тех ужасных дней.
– Я не знаю, как долго я лежал там, – продолжал он. – Время в Оэт-Аноэт движется не так, как здесь. Лучше не буду я говорить о тех мучениях, которые уготовила мне Акрен. Худшие из них терзали не тело, а душу, и наиболее страшным было отчаяние. Хотя даже в самые мрачные моменты надежда не оставляла меня. Вот вам и весь рассказ об Оэт-Аноэт. Если человек выжил там, то, значит, и сама смерть раскрыла перед ним свои тайны. И я выдержал это, – тихо произнес Гвидион, – и в конце концов мне открылось то, что скрыто от нас туманом неведения. Но и об этом тоже я говорить не стану. Достаточно того, что я теперь понимаю движение жизни и холод смерти, печаль смеха и радость слез, начало начал и начало конца. Я видел правду мира и знаю, что никакими цепями не сковать меня. Мои оковы были легкими, как мечты. В миг прозрения стены моей тюрьмы разошлись.
