— Не могли бы вы дать мне его домашний адрес?
— Мог бы. Но вы же Гениальный Сыщик. Вот и угадайте.
Арчер Остряк. Арчер Сыщик. Я забрал свое чувство юмора и побрел с ним под ручку по коридору. У справочного бюро не было никого, но к столу был привязан толстый телефонный справочник. Уэсли Леонард жил на Уолнат-стрит. Старик, поливавший возле участка хризантемы, сказал, что это в нескольких кварталах отсюда. Арчер Ищейка.
Вполне буржуазная улица. Оштукатуренные дома, построенные еще в двадцатые годы. Газон перед домом Леонарда был хоть куда. Дверь открыла полная женщина, ухоженная не столь тщательно, как газон.
Розовые бигуди придавали ей свирепый вид. Не успел я и рта открыть, как она сказала, что Уэсли нет, а она занята — готовит ужин.
— А когда он вернется?
— Обычно возвращается к ужину. Уэсли обожает горячий ужин.
— Когда это бывает?
— Часов в шесть. Мы рано ужинаем. Что-нибудь передать?
— Я Лью Арчер, тот, который привозил Вики Симпсон. Она у вас?
— Нет, здесь она провела одну ночь. Уэсли — добрый самаритянин. Вы не друг миссис Симпсон?
— Нет.
— Я не хочу злословить. У нее хватает неприятностей. Но немолодой женщине трудно, когда в доме появляется молодая. Молодая женщина с большими неприятностями. Это мешает семейной жизни. — Она провела рукой по бигуди, словно на них и держался ее брак. — Вы же знаете, что такое мужчины.
— Насчет Уэсли не могу ничего сказать.
— Уэсли тоже не каменный. Как и все мужчины. — Она глядела на меня, готовая разочароваться во мне в любую минуту. — Полночи она проревела у него на плече. Потом он грел ей молоко. В четыре утра поджаривал ей сандвич. Мне он ни разу не сделал сандвича за десять лет. Потом она проснулась в полдень, я подала ей ленч, тактично намекнув, что ей неплохо бы переехать в отель. Теперь Уэсли говорит, что я жестокосердая. Но я просто хотела обезопасить нашу семейную жизнь.
— Откуда у нее деньги?
— Ее босс переслал телеграфом аванс, да и ребята из участка скинулись. Миссис Симпсон неплохо устроилась.
— Где она сейчас?
— Отель «Валенсия» на Мейн-стрит.
Отелю было лет тридцать — сорок, трехэтажный кирпичный куб, который когда-то был белым. Через большую витрину с улицы были видны старые люди в старых шляпах. Когда я вошел в вестибюль, старички как по команде повернулись в мою сторону. Было так тихо, что я слышал скрип стульев, а может, и их шей. За конторкой портье никого не было. Я нажал на кнопку звонка. Не работает. Тогда один из стариков поднялся со стула, прошаркал в заднюю комнату и вскоре вышел оттуда без шляпы, но в коричневом парике, который он все никак не мог приладить. Парик был явно великоват.
