Умереть мое сердце готово, Разорваться в груди, как снаряд, За одно твое нежное слово, За один твой доверчивый взгляд.
Я набрался мужества и спросил:
— Скажи: кто она… В. Э.?
— Разве это не было бы чудовищно?..
— Что… чудовищно?..
— Разве я могу открыть ее имя?
— А почему?
— Тебе непонятно?
Это было его яркой особенностью: отвечать на вопрос вопросом.
— Но почему же? — настаивал я.
— Разве мужчина имеет на это право?
В его чахлой груди билось пылкое, благородное сердце!
Принца с Покойником сразу приняли в литературный кружок.
Попросилась в кружок и Валя Миронова.
Это было белокурое существо лет двенадцати с половиной. То есть в прошлом году, когда создавался кружок, все мы были на год моложе… Но в той страшной истории, которую я хочу рассказать, это не играет существенной роли.
Миронова была самым белокурым и самым старательным существом у нас в классе. Она, казалось, всегда думала об одном: как бы ей в чем-нибудь перевыполнить норму.
Если учительница задавала на дом решить семь арифметических примеров, Миронова поднимала руку и спрашивала:
— А восемь можно?
Если другая учительница просила сдать домашнее сочинение через четыре дня, Миронова поднимала руку и спрашивала:
— А через три можно?
Думая о человеке, всегда мысленно представляешь его себе в самой характерной для него позе. Ну, например: Глеб Бородаев вынимает из своих растопыренных карманов бутерброд с колбасой и кормит собаку; Принц Датский, несмотря на свой огромный рост и свою силу, застенчиво протягивает листок со стихами, которые кому-то должны быть приятны; Покойник ходит по коридору с бледным лицом и мечтает погибнуть… А Миронову я всегда представляю себе с поднятой рукой: она хочет, чтобы ей разрешили перевыполнить норму. Если врач скажет: «Тебе нужно сделать десять уколов!» — Миронова, я думаю, обязательно спросит: «А можно одиннадцать?» Как только Святослав Николаевич объявил о кружке, Миронова сразу подняла руку и сказала:
— Можно мне записаться?
— А что ты будешь сочинять?
— Что вы скажете… — ответила Миронова.
Это было ее яркой особенностью: подчиняться приказам.
— Поэзия, — сказал Святослав Николаевич, — это сфера чувств, там конкретность не обязательна. Проза — другое дело. В прозе каждый должен писать о том, что он лучше всего знает. А с чем ты, Миронова, сталкиваешься ежедневно? Со школой, с уроками, с домашними заданиями, со своими соседями и одноклассниками. Вот об этом и напиши. Начни, к примеру, с литературных зарисовок: «Мое утро», «Мой вечер»…
