Я понял, что мы пришли на место, на луду — каменистую отмель, положил футшток и с удовольствием плюхнулся на банку, трудно было стоять. Рыбаленция недовольно захмыкал:
— Хм! Хм! Вожми верп[19], ражвернет по ветру, отдай. Штанем фертоинг[20], на два, на два.
Под моей банкой оказался второй якорь. Я взял его в руки, подождал, когда нос шлюпки пришел строго на ветер, и скинул за корму.
Так мы и встали на два якоря далеко от берега, и волны качали и подбрасывали нашу шлюпку. И ветер был еще сильней: когда я откачивал воду, по дурости плеснул из лейки в наветренную сторону, все вернулось мне в морду.
Рыбаленция сползал в форпик, достал баночки с червями и удочки. Страшно смешные удочки: удилища короткие можжевеловые, на двух оставленных сучках намотано много толстой лески, поплавки большие пробковые, крашеные, из каждого высоко торчит кисточка куриного пера, грузила тяжеленные, крючки прямо звери, в сто раз больше наших речных.
Я не умел ловить такой удочкой, смотрел на Рыбаленцию. Он размотал леску, уложил ее кольцами на слань, приладил можжевеловое удилище стойком у борта, ослабил на поплавке перо, протягивая леску, поставил глубину по футштоку, наживил червяка, взял в руки поплавок и грузило и кинул за борт. Леска побежала как змея, разматывая кольца, поплавок вынырнул и закачался на волне, бойко подняв перяной хохолок.
Я точно все повторил, кинул в волну поплавок. Он утонул. Что делать? Рыбаленция заметил, сказал:
— Подшекай! Шражу вжяла, вжяла.
Я дернул удилище, понял, что так не получится, и тащил, перебирая леску руками. Тяжело и в руки стучит. Глубоко в зеленой прозрачной толще блеснуло, раз, другой. Я заторопился и с силой выкинул в шлюпку огромную рыбу.
Что это был за окунь! Гигант! Не меньше фунта! Таких у нас в речке не бывает. И цвет другой: не темный — удивительный, светло-зеленый с ярко-красными плавниками. Пасть как пещера и глаза кошачьи — большие и круглые. Он сам сошел с крючка, провалился под слани и забрызгал меня грязной водой, пока я хватал его и перекладывал в ведро. Сразу клюнуло и у Рыбаленции. Его окунь был не меньше.
Сильный был клев! Мы натаскали больше полведра, а поплавки то и дело уходили глубоко в воду. Я не успевал, ловил на одну удочку. Рыбаленция удил двумя и еще постоянно раскуривал крохотную трубочку, закрываясь от ветра ладонями.
Рядом с моим поплавком в воде затемнело, показались усы и глаза. Они уставились на меня, не мигая. Честно говоря, я немного испугался, отдернулся от борта и вскрикнул. Рыбаленция обернулся, увидел морду, взял весло, стукнул резко по борту и сказал с досадой:
