– Не шути так, – попросила я. – Пожалуйста.
Потому что невозможно было не вспомнить скованные движения и искореженную руку.
– Ты ведь осознаешь, что мне не больно?
Все равно. Если кто-то научился не чувствовать боль, это не значит, что ее не было. Я пересела на подлокотник стула. В последний раз полюбовавшись подвеской, Диз кинул ее на бархат.
– Значит, не возьмешь?
– Ни за что! Отдай ее Соррелу, отправь вашим адским экспрессом или как вы всё туда доставляете, но я к ней даже не притронусь.
– Упрямая.
В его голосе не было осуждения. Восхищения тоже – просто констатация факта. Я пожала плечами. Какая есть. Но лучше упрямая и живая, чем покладистая и мертвая.
– Твой отец ведь не за этим послал сюда Соррела?
Рука легла мне на колено, пальцы медленно выводили на коже одному ему известные письмена.
– Не за этим, – признал Диз после паузы.
– Все еще грозит карами египетскими и мечтает тебя убить?
– Как ни странно, нет, – задумчиво произнес он, не отрываясь от своего занятия. Я нетерпеливо дернула ногой. – Наоборот.
Кто сдох в Аду?
– Что изменилось? Южный король решил окончательно лишить Мора титула?
– Наоборот, – повторил Диз. – Гаап горд своим сыном. На каникулах Мор показал себя достойным наследником, проявив себя во время подавления мятежа в Мегаддоне.
Чем только люди (и нелюди) в каникулы не занимались… Я вот на реку ходила. По утрам бегала. Мороженое ела. А кто-то восстания усмирял. Даже неловко.
– Разве это не хорошие новости? – на всякий случай уточнила я.
Тогда Абигор должен отстать от Диза, разве нет? С детства Диза воспитывали так, чтобы он закончил ГООУ, договорился с «Хантерс», жил на Земле и управлял местной частью семейного бизнеса. Проблемы начались весной, когда юг Ада лишился Судии, а Южный король был готов признать своего сына недостойным позиции наследника. Тогда Абигор увидел больше пользы от пребывания сыночка дома. Но если Мор снова в фаворе, разве Абигор не должен вернуть в силу старый план?
– Возможно, – уклончиво ответили мне. – Зависит от того, какой ответ передаст сегодня от отца Соррел.
А вот, кажется, и подлянка. Я посмотрела на демона с подозрением:
– Если все отлично, почему ты сам не говоришь с отцом? Опасаешься чего-то?
На этот раз дело было не в освещении: улыбка была настоящей. Широкой, беззаботной и легкомысленной.
– Нет, но Соррела очень раздражает роль гонца.
– И ты специально его провоцируешь?
Конечно. Уж в чем, а в доведении других до белого каления Дизу не было равных.
