— Сразу же, как только нашел тело бедняги Конвея.
— Мог ли кто-либо, располагая дубликатом ключа, пройти через эту дверь ночью?
— Нет. С внутренней стороны она запирается на засов.
— И всю минувшую ночь вы оставались у себя?
— Да, с двенадцати часов.
Полицейские молча переглянулись; затем инспектор в замешательстве рассмеялся.
— Честно говоря, сэр, вы меня совсем озадачили.
Мы снова поднялись на второй этаж и Корам обратился к доктору:
— Можете сообщить что-нибудь еще о бедном Конвее?
— Все лицо его изрезано битым стеклом и он, похоже, отчаянно сопротивлялся, но вот что интересно: на теле нет никаких других признаков насилия. Непосредственной причиной смерти стал, разумеется, перелом шеи.
— И как это, по-вашему, случилось?
— Я бы сказал, что его швырнул на пол противник, обладающий чудовищной силой!
Доктор собрался было уходить, как вдруг из-за железной двери послышался стук.
— Это Хильда, — сказал Корам, вставляя ключ в замок. — Моя дочь, — добавил он, обращаясь к детективу.
II
Тяжелая железная дверь отворилась, в зал вошла Хильда Корам, стройная, классического сложения красавица. От отца девушка унаследовала правильные черты лица, от покойной матери — золотистые кудри. Мне показалось, что Хильде нездоровится; она опасливо оглядывалась вокруг.
— Доброе утро, мистер Сирльз, — приветствовала она меня. — Какое несчастье произошло с бедным Конвеем!
Она взглянула на Корама. Я заметил, что в руке Хильда держит визитную карточку.
— Отец, вас спрашивает какой-то непонятный пожилой человек.
Хильда передала визитную карточку Кораму, а тот, в свою очередь, протянул ее мне. Карточка принадлежала Дугласу Глейду из «Дейли-кейбл»; на ней почерком журналиста было выведено: «Представляю мистера Мориса Клау».
— Полагаю, следует его принять, раз уж Глейд за него ручается, — сказал Корам. — Кто-нибудь здесь знаком с Морисом Клау?
— Я, — ответил, усмехнувшись, человек из Скотланд-Ярда. — Он антиквар или что-то вроде того; держит ветхий магазинчик близ Старой лестницы в Уоппинге[6], нечто среднее между «Ямрахом»[7] и лавкой старьевщика. Если не ошибаюсь, пробует свои силы в качестве сыщика-любителя. Несомненно, умен, — нехотя добавил он, — но полнейший сумасброд.
— Хильда, попроси мистера Клау войти, — сказал Корам.
Вскоре в дверях появилась занятная фигура. Это был высокий мужчина, сильно сутулившийся, так что рост его казался меньше — то ли глубокий старик, который легко нес бремя своих лет, то ли человек молодой, но преждевременно постаревший. Что было правдой, сказать не смог бы никто. Его кожа отливала серостью грязного пергамента, а волосы, косматые брови и реденькая бородка казались блеклыми и начисто лишенными цвета. На голове у него красовался давно вышедший из моды коричневый котелок, на носу сидело изящное пенсне в золотой оправе, с шеи свисал черный шелковый шарф. Длинный черный плащ с пелериной закрывал эту сутулую фигуру с головы до пят, а из-под заляпанного грязью края плаща выглядывали остроносые парижские туфли.
