Когда на Карсте вновь появились люди, Машина не была уверена, что кто-то из них не знает пароль. Она решила действовать быстро и осмотрительно.
В краткие моменты, когда ее мозг был един, она пыталась загипнотизировать Эву, меня, Герия. Один раз ей почти удалось добиться своего. Если бы я тогда не помешал Герию подключить к машинному мозгу остальные секторы человеческих знаний, неизвестно, чем бы все это закончилось для нас теперь. Другая возможность состояла в том, чтобы выманить любого из нас из жилого объема.
Там, где Машине разрешено быть самой собою, она сможет снять ксифонную решетку нашего мозга. Она полагала, что знания, заключенные в нашей памяти, сильно помогут ей - восполнят пробел в ее сведениях о способностях и психике человека. На жилой половине она не смела пока поступить с нами по собственному произволу.
Внутренний разлад мучительно сказывался на ее чувствительных бионных элементах. Ей приходилось отдавать распоряжения, исключающие одно другое. Одна половина мозга изыскивала способы выманить нас наружу, помогла хвостатым срочно изобрести порох, чтобы можно было взорвать стену. И в то же самое время вторая половина мозга разрабатывала план обороны жилых зданий от проникновения в них хвостатых. Здесь в распоряжении Машины состоял гарнизон роботов.
Еще раньше она подсказала хвостатым другой путь в хранилище - через каминную трубу. К счастью, шашлыки заставили голодных лазутчиков позабыть о цели диверсии. А в дальнейшем уже я не оставлял на ночь дымохода открытым.
И все же Машине почти удалось добиться своего.
Впервые в жизни я выступал в роли «всевышнего». Из жалкого пленника я стал вершителем судеб.
Пароль действует безотказно. Но что помешает Машине вновь обрести самостоятельность, когда мы покинем Карст? Ничто. Она вновь займется совершенствованием хвостатых, выуживая у наиболее одаренных из них новую информацию. Больше ей ведь неоткуда добывать знания. Не проще ли навсегда устранить такую возможность - разъединить мозговые объемы? Правда, тогда хвостатые вообще останутся без какой-либо поддержки. Могут погибнуть, если окажутся нежизнеспособны. Могут и выжить, развиваться. Тут я не вправе вмешиваться и навязывать природе свою волю…
- Я должен пройти в распределительный пульт твоего мозга, - сказал я Машине.
В углу зала зажегся синий круг.
- Там вход, - сказала Машина.
Я очутился в просторной комнате, сплошь уставленной приборными досками, - тысячи индикаторов, рычажков и кнопок.
