Но он уже вытащил ее на лестницу, — тогда она рассмеялась, бегом кинулась впереди него вниз по ступеням.
Четверть часа спустя оба поднялись лифтом в одно из боковых помещений, примыкающих к Георгиевскому залу, отведенное для участников концерта.
Наташа служила на сцене только второй год, но, кажется, знала уже всех московских артистов — так часто встречалась с ними на разных совместных выступлениях. Ей повезло: Александр Румянцев, заслуженный артист республики, один из премьеров балетной труппы — на Наташин взгляд, правда, уже немолодой (тридцать стукнуло!) — сразу отличил ее, выбрал своей постоянной концертной партнершей. В театре — другое дело. В театре очень редко случалось, чтобы Наталья Субботина и Александр Румянцев были заняты оба в одном и том же танце. Зато вне театра они выступали теперь всегда вместе.
Попав в Кремль, она и тут сразу увидела многих хорошо знакомых ей товарищей. Издали покивала молодому скрипачу, настраивавшему свой инструмент у раскрытого окошка, почтительно пожала протянутую ей руку знаменитой певицы, чернобровой красавицы с оголенными плечами в длинном серебристом платье, потом, зардевшись, выслушала ливень ласковых слов конферансье, чудовищно толстого человека.
— Вон вам ширмочка, — сказал под конец конферансье. — Ступайте поколдуйте над собой… Сегодня у вас что?
— Шуман, — ответил, удаляясь, Румянцев. — Вальс.
— А-а-а, помню. Это… это нечто такое… — конферансье сощурился и пошевелил пальцами, подбирая слова. — Этакие сороковатые годы? Да?.. Сам ты — в цилиндре и с сачком, а она…
— Точно! — подтвердил Румянцев, скрываясь вместе с Наташей за ширму.
Она уже давно привыкла одеваться и раздеваться в присутствии партнера. Черный чемодан с костюмами и гримировальными принадлежностями был раскрыт. Оба, расположившись спинами друг к другу, начали неторопливо и молча готовиться к выступлению. Только в ту минуту, когда Наташа собралась натягивать на себя трико, она на всякий случай предупредила: «Сашка, не оглядывайся!» Немного времени спустя она постучала об пол балетками с твердыми проклеенными носками. Это послужило как бы условным сигналом, оба повернулись лицами друг к другу — лукавая субретка далеких времен, задорная пересмешница в платье с необычайно пышными оборками на боках, в затейливой соломенной шляпке с завязанными у подбородка лентами, с такой же соломенной корзиночкой на согнутой руке и молодой барин в синем фраке, в серых, клетчатых, на тугих штрипках, брюках, в высоком сером цилиндре и с голубым сачком на длинной палке для ловли бабочек.
