Он отступил назад и приставил носок ботинка к нужному месту, чтобы зафиксировать его в памяти. Затем нанес несколько ударов – бах, бах, – сосредоточившись на краях панели, мощно и громко, пока дерево не треснуло, а плинтусы не отвалились.
Тогда он подошел к двери вплотную и прислушался.
Из дома не доносилось ни единого звука.
И это ему совсем не понравилось. Ричер предпочел бы встретить Крозелли лицом к лицу на первом этаже. Ему совсем не хотелось подниматься по лестнице, на верхней площадке которой его вполне мог поджидать готовый ко всему противник.
Ричер подождал еще немного.
Полная тишина.
Он присел на корточки спиной к двери – теперь панель превратилась в миниатюрную дверцу, висевшую на нескольких гвоздях, – и выдавил ее внутрь локтем. Затем развернулся, засунул руку в образовавшуюся дыру и попытался дотянуться до внутренней ручки. Что ему и удалось без особых проблем. У него были руки как у гориллы. На всех его детских фотографиях из рукавов торчало по шесть дюймов обнаженных запястий.
Дверь открылась, Ричер выпрямился и на всякий случай отошел назад. Но изнутри все еще не доносилось ни единого звука. Крозелли так и не спустился. Ричер ничего не видел. Только темнота. Воздух внутри дома была горячим и затхлым.
Ричер переступил порог и оказался в подобии длинного вестибюля с выложенным плиткой полом. Он сделал несколько скользящих шагов вперед и нащупал ногой первую ступеньку лестницы. Слева шли перила. Противоположная стена находилась в трех футах от него. Краска, покрытая каплями влаги.
Ричер начал подниматься по лестнице, держа правую руку перед собой, левой касаясь перил, миновал площадку длиной в ярд и пошел дальше. Наверху его встретил пыльный перегретый воздух и вестибюль размером шесть на три, с липким ковром на полу и дверями в каждом конце. Передняя комната и задняя.
Под дверью задней комнаты виднелась полоска слабого теплого света.
Ричер посмотрел на нее, как испытывающий жажду человек в пустыне, увидевший охлажденный напиток. Скорее всего, внутри комнаты горела свеча. Первый свет, созданный человеком, который Джек видел за последние три часа.
Он засунул руку под рубашку и нажал на кнопку, которую ему показала Хемингуэй. «Кнопка красная», – сказала она, что не слишком помогло, потому что у Ричера не было глаз на затылке, к тому же вокруг царила полная темнота. Поэтому он научился находить кнопку на ощупь. Джек постучал себя по груди, чтобы обозначить начало записи. И только после этого положил руку на дверную ручку.
