О квартале я вполне логично вспоминал, когда перечитывал процитированные выше страницы «Однажды играли...».
Но вспоминать следует по порядку (хотя бы стараться!). И здесь надо сказать, что родился-то я все-таки не на улице Герцена, а в городском родильном доме. Это длинное одноэтажное, с мезонином, здание на углу улиц Володарского и Семакова, напротив Знаменской церкви. Церковь, построенная в восемнадцатом веке в стиле сибирского барокко, прекрасна.
Эту церковь никогда не закрывали, не запрещали. И в том 38-м году (страшном, «энкавэдэшном») она тоже работала. Я родился 14 октября, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, и мама потом рассказывала, что в то утро звонили колокола. И впервые выпал снег — белый, чистый. Говорят, что праздник Покрова — это еще и день, когда полагается появляться первому снежному покрову. Если так в самом деле случается — это хорошая примета.
Мама говорила, что в роддоме ей было хорошо. Она сохранила на память бумажку — меню роддомовской кухни с блюдами, которые там предлагались женщинам (вот так! Это вам не нынешние родильные дома). Меню это сейчас в моем архиве. Оно помечено 21.10.38, значит, мама через неделю после моего рождения еще находилась под опекой врачей.
Это карточка с изображением пухлого повара, держащего две тарелки со снедью, и с узорчатой надписью:
Из документа следует, что в тот день был утренний чай: творог, хлеб с молоком; завтрак: кофе, булочки; обед: биточки с гренками черными и кашей; ужин: запеканка вермишелевая, молоко по 0,2 (видимо, двести граммов); вечерний чай: белый хлеб. И подпись — дежурный врач: д/ак. Е.Ильин (или Ильина). Д/ак. — это, наверно, дежурный акушер.
Из этого-то уютного род. (родильного) дома я отправился в другой род. (родной) дом — № 59 на улице Герцена.
Кстати, под этим номером было два дома. Один на углу ул. Дзержинского, двухэтажный (кирпичный низ и деревянный верх с типичной тюменской резьбой у окон) и наш одноэтажный, который назывался «флигель».
Первое мое воспоминание об окружающем мире — очень раннее. Я сижу у мамы на коленях. Мамина грудь, которую я только что сосал, еще не убрана внутрь синей, в мелкий белый горошек, кофточки. По груди ниже соска стекает молочная капля. Мама что-то говорит мне с полушутливой укоризной. Слов не помню, но смысл тот, что такому большому мальчику пора отвыкать «сосать титю». Я не испытываю стыда, мне хорошо.
Мама говорила, что стала отучать меня от груди, когда исполнился год. Значит, это воспоминание из середины или конца октября 39-го года.
