Какое отношение мужик имеет к Ковальчукам и почему оказался в их саду, осталось невыясненным. Но зато было точно установлено, что он работает сторожем пекарни.
Двор Ковальчуков, как и наш, тыльной стороной примыкал к пекарне. Ее красный двухэтажный корпус с большими квадратными окнами как бы нависал над садовым забором.
В качестве рабочей гипотезы было принято предположение, что в этом сволочном дядьке сыграли сторожевые инстинкты: он увидел, как мальчишки забрались в чужой сад, не выдержал, проник со двора пекарни сквозь щель в заборе и распространил свои охранные функции на территорию Ковальчуков, хотя, казалось бы, какое его собачье дело?
Итак, принадлежность дядьки-злодея к штату пекарни была установлена. Далее логика массового сознания распространила ненависть с конкретного обидчика на пекарню в целом. Естественно, что «все они там такие», иначе бы не стали брать в сторожа подобного негодяя.
Отряд из шести или семи снайперов залег на крыше двухэтажного сарая. Квадратные стекла пекарного цеха были видны наискосок — над забором и яблонями.
Рогаточный залп был сокрушителен. Осколки стеклянной метелью ворвались внутрь цеха. Послышались истошные вопли пекарей — жалобные и яростные. Сергей говорил, что они разносились над всем кварталом.
Отважные стрелки, не ждавшие такой реакции, разом струхнули. Скатились с крыши, упрятали оружие в надежный тайник и кинулись кто куда: на реку, в кинотеатр, домой — чтобы задним числом обеспечить себе алиби («алйби», как говорил Вотя, чей папа работал начальником милицейского отделения).
Почти сразу ближние дворы начали прочесывать работники пекарни и милиционеры. Стало известно, что осколки после залпа густо посыпались в чаны с тестом, которые стояли под окнами. Ущерб был нешуточный. К тому же в ту пору активной борьбы с «вредителями» стрелкам и их родителям могли приписать диверсию, направленную на подрыв благополучия советского народа. Запросто! Тем более что с хлебом в ту пору (как и во многие другие времена) были трудности.
К счастью, виноватых не нашлось. Во всем квартале не видно было ни одного мальчишки.
На реку усвистали небось, окаянные, — говорили мамаши. — Нет чтобы дома помочь матери, целый день их не дозовешься.
— А мой в кино намылился пятый раз «Волгу-Волгу» смотреть, а у самого переэкзаменовка на осень...
Даже у Таисии Тихоновны возобладал, видимо, дворовый патриотизм, и она подтвердила, что «еще утром слышала, как мальчики собирались идти купаться»...
