Ряды демонстрантов долго томились на Первомайской. К отчиму подошел какой-то дядька, его знакомый. Они решили, что ждать «прохождения» придется еще немало времени, можно сходить домой (мы жили тогда на Смоленской) и быстро отметить там начало Первомая.
И пошли, хотя я отчаянно убеждал, что мы можем опоздать к моменту, когда колонна двинется на главную улицу.
Мы не опоздали. Мы просто не пошли. Потому что отчим и его приятель быстро разомлели и решили, что в массе демонстрантов не заметят отсутствия их скромных персон. Дело было, кстати, рискованное. Могли заметить и приписать что-нибудь «антисоветское» — особенно отчиму с его неблагополучным прошлым. Но водочка оказалась сильнее здравых опасений.
А я ронял слезы на дворе у забора. И надеялся на чудо до последнего момента. Даже тогда, когда было ясно, что надеяться поздно...
Лишь когда я был в четвертом классе, мне с несколькими незнакомыми пацанами удалось Первого мая втереться в колонну и промаршировать мимо трибуны, где маячили шляпы И пиджаки с алыми бантами. Я был счастлив «по самую макушку». И продолжал печатать шаг по асфальту еще долго после того, как трибуна осталась позади. Пока идущий рядом сумрачный мальчишка-скептик не сказал мне:
— Хватит топать-то, ненормальный...
Я застеснялся, но полностью моя радость не угасла.
Итак, по кварталу проходили и похоронные процессии, и праздничные колонны. А еще — в годы войны — маршировали красноармейцы, бойцы (только в сорок третьем году, после введения погон, стали говорить «солдаты», а командиров начали называть офицерами; поначалу это было дико: мы привыкли, что офицеры и солдаты — только у белых и у немцев).
В ту пору в Тюмени формировались для отправки на фронт военные части, было пехотное (и, кажется, еще какое-то) училище. В районе Затюменки располагался военный городок.
По улице Герцена часто проходили военные колонны. Иногда — на стрельбище. Это было видно по тому, что на плечах бойцы несли — как портреты для демонстрации — фанерные щиты на длинных палках. На щитах — мишени с зелеными и черными фигурами фашистов в касках.
Иногда бойцы несли противотанковые ружья. Одно ружье — два человека. У переднего на плече лежал ствол, у заднего приклад.
Сбоку от колонны обычно шел командир. Сначала командиры были с «кубиками» в петлицах на отложных воротниках гимнастерок. Потом — с погонами (а у гимнастерок появились стоячие воротники).
Командиры (молодые и строгие) бодро командовали:
