— В чем дело, граждане! — Это был веселый и мужественный голос. Рядом возник тот самый милиционер. Вот счастье-то!
— Товарищ старший лейтенант! Она мальчика била! По лицу! Прямо на глазах у всех!
У старшего лейтенанта было славное, смелое лицо. Красивое даже. Впалые щеки, сросшиеся брови, прямой нос над крепким ртом, темная полоска усиков на верхней губе. Краешком сознания Федя отметил про себя, что милиционер похож на офицера-подводника из какого-то старого фильма про войну…
— Как она смеет издеваться! Вы… составьте протокол!
— Протокол? — Старший лейтенант повел по лицам взглядом, в котором смесь дружелюбия и служебной строгости. — А что случилось, Ия Григорьевна?
"Ия Григорьевна"! — ударило по Феде. — Знакомы, значит! Вот вляпался!" — Симпатичность старшего лейтенанта вмиг потускнела. Но все-таки он же — милиция! Он же должен…
— Она ударила… — с болезненным выдохом произнес Федя.
Стеклянным голосом Ия Григорьевна произнесла:
— Дети! Я кого-нибудь била? Я вас спрашиваю о-фи-ци-ально!
— Не-не… — раздалось робко и вразнобой.
Интернатское воспитание. Вот и заступайся за них…
— Она била! — звонко сказал Степка. Он стоял шагах в пяти позади Феди.
Уже ясно понимая, что справедливости здесь не будет, Федя сказал с обидой и горьким злорадством:
— Ладно! Пленка покажет…
Ия Григорьевна обратила к старшему лейтенанту блестящее от оскорбленности и капелек лицо:
— Т о в а р и щ м и л и ц и о н е р! Разве детям разрешено вести съемку посторонних лиц?
— У тебя есть разрешение? — Старший лейтенант глянул на Федю без симпатии.
— Какое разрешение? И при чем тут я?.. Это же она…
— Разберемся, — казенно пообещал милиционер. — Дай-ка сюда аппарат.
— Зачем?
— Дай, говорю! — неожиданно рявкнул он.
От этого вскрика все вокруг будто рассыпалось на осколки и сложилось уже по-иному. Был теперь перед Федей дембиль. Не такой откровенный, как другие, без толстой шеи и казарменной рожи, но все равно — безжалостный, непробиваемый.
Дальше шло так, словно кто-то другой вселился в Федю — стремительный, пружинистый, находчивый.
— Степка! — Федя рывком обернулся. — Лови!.. Беги к Ольге, спасайте кассету!
Степка — ну до чего же молодец! Поймал камеру в ладони! И рванулся прочь, не потратив ни мига! И прошло секунды три-четыре, прежде чем Ия Григорьевна завопила по-базарному:
— Дети! Держите негодяя!
Несколько мальчишек переглянулись и… кинулись за Степкой. Гады, холуи проклятые! И они бы догнали, но Степка оказался умнее. Добежав до беседки, рванул на себя прислоненного к перилам "Росинанта". С натугой толкнул его, встал на педаль, просунул под раму другую ногу. И поехал так, вихляя и отчаянно переваливаясь на педалях.
