— Смотри у меня, — сказал папа.
На том и кончилось. И теперь, когда Оля спросила, не попало ли дома, он ответил просто:
— Дело житейское…
Она засмеялась:
— Ты у Карлсона этой поговорке научился? — Тронула мизинцем на его майке значок (булавка вчера приклеилась прочно).
— Точно, — засмеялся и он. — Пошли…
Анна Ивановна Ухтомцева жила в однокомнатной квартире. У нее горьковато пахло лекарством. Оказалась Анна Ивановна сухой бойкой старушкой, совсем не похожей на учительницу, даже на бывшую. Очень обрадовалась продуктам:
— На днях дочка из Ленинграда приедет, я пирожков нажарю и ватрушек с творогом напеку, она их с детства любит… — И огорчилась: — Ох, а вас-то и угостить нечем!
Федя и Оля дружно заверили ее, что оба они "только что из-за стола". И заторопились обратно. Потому что снимать из окон было нечего, панораму заслоняли соседние дома, такие же высокие. Не было здесь и намека на Синий город…
Уже на пороге Оля вдруг обернулась:
— Анна Ивановна, может, вам помочь чем-нибудь? Прибраться или в магазин сходить…
— Ой, что вы, что вы! И так уж помогли. Спасибо, мои хорошие…
"Мои хорошие"! Это она, Ольга, хорошая, а ему и в голову такое не пришло. А мог бы ведь и догадаться. Одна живет бабка-то, как ей со всем управиться?
— Вот, пожалуй, что помогите, — засуетилась вдруг Анна Ивановна. — Мусор прихватите, бросьте на дворе в контейнер, если не трудно. А то я к нашему лифту с электроникой никак не привыкну, боюсь… — Она мелко засмеялась, принесла пластиковый пакет с мусором, пустыми консервными банками и картофельной кожурой.
Федя торопливо отдал Оле сумку и схватил пакет.
— А ты ведь из сумки не все выложил! — сказала Оля.
— Там еще… мои покупки кой-какие… — Он до сих пор не придумал, как поинтереснее преподнести Оле пленку.
Дом был новый, и лифт — самый современный. Просторный, с плафоном дневного света, с огоньками внутри кнопок на пульте, с красивой сеткой на диспетчерском динамике. Двери задвинулись с вкрадчивым шорохом, и кабина услужливо ухнула вниз. Но почти сразу затормозила — с мягкой перегрузкой. Двери раздвинулись, шагнул в кабину мальчишка лет девяти. Слегка взъерошенный, забавно курносый и толстогубый. В бело-голубой клетчатой рубашке-распашонке поверх серых трикотажных шортиков. С широким замызганным бинтом пониже колена. Глянул на незнакомых чуть настороженно и сказал излишне вежливо:
— Вы, наверно, тоже на первый этаж, да?
— Куда ж еще… — Федя нетерпеливо нажал кнопку с единицей. Лифт плавно провалился в глубину, но через несколько секунд вновь затормозил.
