Федя знал, что с нынешней незнакомкой ничего т а к о г о не будет. И тянуло его к тому дому с палисадником не простое желание увидеть ее, а неясная подсказка, что должно произойти с о б ы т и е. Что-то интересное. Это было как предчувствие в снах про Город. Потому что Садовая и улицы рядом с ней, и ваза в окне, и новая колокольня, выросшая над заборами, — это ведь тоже частичка Города. Или хотя бы намек на него…
Окно оказалось открыто. Но девочку Федя там не увидел. Остановился у знакомого палисадника, нерешительно брякнул звонком. Потом еще… И тогда она выглянула. Не удивилась.
— Ты за марками приехал? Или сюда…
Федя опять перебрался через палисадник. Девочка протянула конверт.
— Я почти сразу спохватилась, но ты так быстро уехал. Извини, я заглянула, он не заклеенный. Думаю, вдруг там что-то важное, тогда надо догонять…
— Да ну, ерунда… — пробормотал Федя.
— А ты марки про знаменитых людей собираешь?
— Только про моряков. У меня тема "Флот". И еще "Искусство"… Ты не интересуешься? — Это он просто так сказал, неловко было сразу обрывать разговор.
— Нет, я марками не занимаюсь, — вздохнула она.
— А чем? Фотографией? — вспомнил он. — Чуть под колесо не загремела, когда фотоаппаратом целилась куда-то…
— Это не фотоаппарат, а кинокамера…
— Такая маленькая? — удивился Федя.
— Да! — оживилась девочка. — "Экран" называется. Такие в шестидесятых годах делали… Хочешь посмотреть?
— Камеру?
— Ну… то, что она снимает. Как получается…
Федя видел, что ей важно не само знакомство, а просто хочется показать свою работу. И любопытно было взглянуть. Получалось, что и правда с о б ы т и е. Но он сказал:
— Да ну… куда я с великом-то… И вообще…
— Велосипед во дворе оставишь, — объяснила девочка и добавила просто, с неожиданной догадкой: — Ты стесняешься, наверно. Не бойся, дома никого, кроме меня, нет.
Федя почесал ногу о ногу и повел "Росинанта" в калитку.
Квартира оказалась необычная. С изразцовой печкой, с лепным узором на потолке вокруг люстры. Окна — высокие, но не широкие, со старинными ручками из синего стекла. Феде всегда казалось, что интересно жить в таком вот доме, который помнит многие поколения и где много старых вещей, книг и кресел, в которых сидели еще прабабушки и прадедушки…
Девочка усадила Федю как раз вот в такое кресло с потертой кожей и завитушками, а сама притащила два одеяла и стремянку. Стала цеплять край одеяла за гвозди над окном.
— Давай помогу, — неловко сказал Федя.
— Да я уже… Я привыкла.
