— За что?
— Мы с Дрюшкой подрались. Помнишь, толстый такой…
Федя всех в Степкиной группе помнил. Андрюшка Сотин был тихий, добродушный человек. И к тому же Степкин приятель.
— Ненормальные, да? Чего не поделили-то?
— А чего он… Услыхал где-то считалку дурацкую и целый день, как магнитофон… — Степка сердито, но с выражением прочитал:
Грузди, обаб-ки,
Рыжики, синяв-ки.
В лес пошел Степ-ка,
Ободрал…
И, покосившись на дверь, Степка полным словом назвал то, что ободрал в лесу.
— А потом еще:
Не горюй, Степка,
Заживет…
Федя хихикнул:
— Подумаешь. Это же детское народное творчество. С давних лет. Во всех садиках такие дразнилки. Даже интересно.
— Это если про других — интересно. А когда про себя…
— Без этого в детсаду не проживешь, — философски разъяснил Федя. — Сам небось знаешь, не первый год там…
— А тебя тоже дразнили?
— Естественно… "Дядя Федя съел медведя…"
Степка обрадованно подскочил у него на животе, и Федя опять охнул:
— Тихо ты, аппендикс выскочит…
— А ты вырежь, как у меня. — Степка потер на животе светлый рубец со следами-точками от ниток. Он гордился, что год назад перенес настоящую хирургическую операцию…
— Чтобы я свой родной аппендикс отдал добровольно? — возмутился Федя. — Брысь умываться!
— Счас… А Бориса тоже дразнили?
— Еще как! Хуже всех…
Ты иди все прямо, прямо,
Будет там помойна яма,
В яме той сидит Борис,
Он наелся дохлых крыс.
— Мы с ним тогда и подружились первый раз, — вспомнил о раннем детстве Федя. — В средней группе. Я за него заступился, и мы двое… против толпы…
— А когда он приедет? Скоро?
— Через неделю, наверно. Если в Москве не задержится…
— Я про Бориса тоже стихи сочинил, — сообщил Степка.
Плачет Боря на заборе,
У него большее горе:
Мама не дает Бориске
Съесть холодные сосиски.
Федя не пощадил автора:
— Это ведь не твои стихи. Такие уже есть, только не про Бориса, а про киску…
— Ну и что! Я же переделал!
— Так нельзя. Настоящим поэтам за такие дела знаешь как попадает!..
— Я ведь еще не настоящий, — опять надул губы Степка.
— "Еще"… — усмехнулся Федя. Степкина склонность к рифмотворчеству была всем известна.
— А какие ты еще дразнилки знаешь? — ушел Степка от неприятной темы.
— Да такие же, наверно, как и вы там…
«Вова-корова, дай молока.
Сколько стоит?" — «Три пятака…»
— Это все знают.
— А еще:
Игорешка-поварешка,
Недоварена картошка…
— Ой, эту я не слыхал! — обрадовался Степка. — Игорешка у нас как раз есть!..
— Да ты что! — спохватился Федя. — Я тебе для этого, что ли, рассказываю? Чтобы ты людей изводил, да?
