Вот и всё! Вот и конец страхам ночи! Теперь казалось, что их было не так уж много. И даже налетевшие снова комары не могли теперь убавить Рыжкину радость. Стало ясно, что дальше все будет замечательно. И слова "солнечная радость" означали сейчас именно себя, а не оставшийся за черным лесом тоскливый лагерь.
За мелколесьем опять встали высокие стройные сосны. Но это был уже не ночной бор, а утренний, ни капельки не страшный, потому что его весело протыкали длинные горизонтальные лучи. Сначала малиновые, потом золотые. На соснах вспыхивал медный блеск. Рыжик услышал, что вокруг нарастает птичье разноголосье. И тут же понял, что до тракта совсем недалеко. Сквозь птичье вскрики и посвисты он различил шум тяжелого мотора и шелест шин (наверно, междугородный фургон). Оставалось пройти совсем немного…
У самого тракта лес учинил мальчишке последнее испытание. На опушке тянулся вал сухого валежника. Длинный, не обойти. Рыжик вторично потрогал под свитером крохотное колесико и представил колесо-великана. Однако тут же понял: теперь колесо не поможет, не пробиться ему (и Рыжику) напролом. Цепляясь свитером и обдираясь, Рыжик полез через эту трехметровую баррикаду по верху. Несколько раз провалился среди ломких сучьев, поцарапал ухо. Но все же выбрался к широкой асфальтовой полосе. Перешел поросший росистым клевером кювет и оказался у столба. На столбе голубела табличка с белыми цифрами. С одной стороны — 339 с другой — 32. Тридцать два — это до Преображенска.
Рыжик потрогал поцарапанное ухо и подумал: "А что же дальше?"
3
Солнце светило вдоль шоссе. Машин почти не было. Только проехали в разные стороны пыльная "лада" и неторопливый рейсовый автобус (наверно, издалека). Впереди "лады" и позади автобуса ехали по асфальту длинные тени.
Который же час?
Рыжик знал, что солнце встает около пяти. Скорее всего, сейчас начало шестого. Если он попросится в какую-нибудь машину (и если его возьмут), у базы он будет еще до шести. И что там делать? Да и ворота заперты…
Надо там оказаться не раньше девяти, к этому времени приезжают ребята. И Корнеич. И Кинтель…
А что они скажут?
И впервые Рыжика тряхнул холодный страх. Не тот, что в ночном лесу, совсем другой и более сильный. Даже дышать стало трудно. А если они скажут: "Какое право ты имел убегать? И сюда приходить без спроса! Кто тебя звал?" Посадят в машину — и обратно в "Солнечную Радость"! Потому что ведь он в самом деле не имел права! И Корнеичу, и другим взрослым на базе может за него попасть!
