— Вот если вы идете по улице… А там бьют вот такого, вроде Грачёва… Ну, маленького. Вы же все равно полезете заступаться, правда? Вы же не будете думать, как тут выглядишь? А вчера ведь так же было. Ну, почти так же…
Директор опять взял карандаш.
— Логично, — сказал он вполголоса.
Потом спросил у Серёжи:
— А чего ты добился своим поступком? Убрал дневники, ладно. Однако ты же не мог помешать Нелли Ивановне рассказать на родительском собрании о плохом поведении этих ребят. Нелли Ивановна, очевидно, так и поступила. — Он повернулся к ней: — Я прав?
Нелли Ивановна раздраженно ответила:
— Ничего я не стала говорить и собрание скомкала. Объявила итоги четверти, вот и все… Я просто не знала, что подумать! Четырех дневников нет, все переставлено, переделано… В конце концов, откуда я знала: может быть, это вы или Елизавета Максимовна распорядились.
Она вдруг поняла, что сказала лишнее, и почти испуганно взглянула н Серёжу. И тут же рассердилась. И на себя за свой испуг, и опять на Серёжу.
— Ну что ж! Возможно выставка дневников — это была не лучшая выдумка. Но если все хулиганы из шестых классов будут лезть в учительские дела, как работать?
— Нелли Ивановна, — мягко сказала Татьяна Михайловна, — может быть, поступок Серёжи не следует называть хулиганством? Возможно, это горячность, ошибка, своеволие, но… Я учу его третий год и никогда не сказала бы, что Каховский хулиган.
— Нет, хулиган! — резко возразила Нелли Ивановна. — Если уж пошла об этом речь, я скажу. Бывают такие тихенькие до поры до времени, особенно в школе. А за стенами школы что они творят! Вы знаете, что выкинул Каховский летом? Со мной в институте учится Гортензия Павловна Кушкина, она старшая вожатая в девятнадцатой школе, а летом была вожатой в лагере "Смена". Она мне рассказала, как этот Каховский при всех, на линейке оскорбил начальника лагеря, а потом самовольно отправился домой. А когда за ним послали физрука, этот… "нехулиган" натравил на него собаку!
Серёжа вцепился в сиденье стула. Он посчитал про себя до семи. Но полностью сдержаться не смог.
— Все очень похоже на правду, — сказал он тихо, но язвительно. — Все почти так и было. Только чуть-чуть не так.
— Нет, так! — Нелли Ивановна даже притопнула. — И я не понимаю, почему из лагеря не сообщили в школу.
— А я понимаю, — сказал Серёжа. — Стыдно было. Им пришлось бы объяснить, почему я ушел.
— А почему? Ну-ка, скажи!
— Не будем отвлекаться, — перебил их директор. — Насчет лагеря мне известно, это другой вопрос. А сейчас вот что. Я думаю, Каховский извинится перед Нелли Ивановной за свой поступок и отправится в класс. Он и так уже пропустил пол-урока.
