"Дон Кихот с портфелем", — подумал Серёжа. Подумал без насмешки. Дон Кихот (не этот, а настоящий, из книжки) ему нравился. А у этого "Дон Кихота" ему понравилась улыбка, хотя она могла показаться некрасивой и походила на улыбку лошади.
— Из лагеря возвращаешься? — спросил незнакомец.
— Да… — вздохнул Серёжа. — Возвращаюсь…
— Любопытно. Неужели ты и красавца этого из лагеря везешь? — Мужчина подбородком показал на Нока.
— Нет. Я его здесь… Ну, в общем, его мне подарили.
— А, понятно. Славный пес. Главное, порода хорошая.
Серёжа удивленно посмотрел на "Дон Кихота". Тот опять улыбнулся и повторил:
— Хорошая. Типичная среднерусская дворняга.
Серёжа сказал слегка обиженно:
— Пускай. Мне породистая и не нужна. Зато он верный.
"Дон Кихот с портфелем" перестал улыбаться.
— Я ведь не смеюсь, — объяснил он. — Такие вот дворняги очень часто бывают умнее породистых псов. Я знаю одну девочку, у нее совершенно беспородная собака первое место заняла на областной выставке. За выучку. Я про них писал — про хозяйку и про собаку эту, про Берту.
Серёжа перестал соскребать наклейку и выпрямился. И тихо спросил:
— Вы писатель, да?
— Ну почему писатель? Я журналист. В редакции работаю… Видишь, поэтому я и любопытный такой. Как говорится, профессиональное качество…
— А… — сказал Серёжа и вздохнул.
— Почему "а"? — спросил мужчина слегка ревниво. — В том смысле, что понятно, отчего я любопытен? Или жаль, что не писатель?
— Что не писатель, — честно сказал Серёжа. — А то я хотел спросить…
— Д-да… А может быть, спросишь? Я кое-что в писательских делах понимаю. Или нельзя?
— Да нет, можно. Я просто узнать хотел… — Серёжа замолчал, передвинул чемоданчик, присел на него и, глядя снизу вверх на "Дон Кихота", спросил: — Писатели про многое просто выдумывают, верно? Особенно фантастику или сказки. И ведь никто над писателями не смеется, не кричит, что они все наврали… А если какой-нибудь человек… ну, не писатель, а просто… Если он какие-нибудь истории просто для интереса начинает придумывать, его сразу дразнят, что хвастун. Почему?
— Бы-вает… — медленно сказал журналист. — Но тут, наверно, ничего не поделаешь. Просто не надо обращать внимания… Между прочим, над писателями тоже иногда смеются. Дураки-то еще есть на свете.
Серёжа кивнул. Хотел еще что-то сказать, повернулся… Шаткий чемоданчик опрокинулся под ним, и Серёжа полетел в траву.
Он тут же вскочил и засмеялся.
— Садись-ка на скамейку, — сказал журналист. — А то раздавишь свой багаж да еще шею свихнешь.
