Записки военного переводчика | страница 21

Простой советский солдат, сын великой нашей Родины, комсомолец-ленинец, гвардии рядовой Юрий Смирнов вышел победителем и из этого, второго, теперь уже невидимого поединка с фашистским генералом фон Траутом.

16 июля 1944 года был освобожден город Гродно. В этих боях участвовала и наша дивизия. Выбитые из города гитлеровцы отошли за Неман. Из-за реки вражеская артиллерия продолжала обстреливать центр и привокзальный район Гродно. Заговорили и наши пушки.

Под непрекращающийся грохот артиллерии части дивизии двигались через город на северо-запад, туда, где через быстрый и широкий Неман саперы уже наводили переправу. Но эта наведенная в шести километрах от города переправа просуществовала всего несколько часов. Гитлеровские самолеты прорвались сквозь заслон огня зениток и, сбросив бомбы, подожгли мост.

Стрелковые полки дивизии успели переправиться на западный берег Немана. Переправилась и оперативная группа штаба дивизии. Больше половины штаба, основная часть автотранспорта, артиллерия и склады боепитания остались на восточном берегу.

И должно же было так случиться, что я и писарь разведотдела Ефим Дзыгун добрались к переправе именно в тот момент, когда она уже горела гигантским костром. Дзыгуна я отправил к оставшейся на восточном берегу части штаба дивизии, а сам решил во что бы то ни стало перебраться на западный берег.

Знал я: к вечеру начнется наступление в сторону уже совсем близкой государственной границы. Раз наступление, то будут и пленные. Пленные там, а переводчик за рекой… Никуда не годится. Надо на западный берег. Но как?

Плавал я вроде бы и неплохо, как-никак вырос на берегах многоводного Южного Буга. Но быстрый незнакомый Неман никак не походил на медлительный Буг. Кроме того, в полевой сумке у меня справочник и словарь, в карманах документы. Поплывешь — вероятно, все замочишь. Конечно, если ничего другого не придумаю, придется вплавь. Но это в самом крайнем случае.

Что же делать?

И тут обратил внимание на бродивших вокруг огромных короткохвостых немецких лошадей, брошенных отступавшими. «Попробую переплыть реку верхом на коне», — решил я.

Но от замысла до его осуществления было еще далеко. Поймать лошадь труда не составляло. Значительно сложнее было взобраться на нее, ибо предстоял первый в моей жизни эксперимент в области верховой езды. Несколько попыток взобраться на коня окончились безуспешно. Тогда мне пришла в голову спасительная мысль. Я подвел лошадь к дереву, сам же взобрался вверх по стволу и уже оттуда — на спину коня.