Голубая луна уже спускалась к горизонту в осеннем небе. Она была полной, как некогда было полным его сердце. Белая луна, восходящая в восточном конце улицы, обрамленная с обеих сторон и внизу последними домами и городскими стенами, представляла собой бледный, убывающий полумесяц. Астрологи придают значение подобным вещам. Они придают значение всему, что происходит на небе.
Криспин подумал, не сможет ли он отыскать смысл, связанный с ним самим. С тем человеком, каким он стал за тот год после лета последней чумы, когда он остался в живых и вынужден был своими руками похоронить жену и двух дочерей. В семейной могиле, рядом со своим отцом и дедом. Не в залитом известкой кургане. Некоторые вещи невозможно вынести.
Он подумал о факеле Геладикоса, который выложил сегодня на маленьком куполе. Он все же сохранил, подобно приглушенному оттенку цвета, эту гордость за свое дело, свою любовь к нему. Любовь. Это все еще так называется?
Ему хотелось увидеть это последнее произведение при свечах, при щедром сиянии свечей и масляных фонарей, горящих по всему святилищу, возносящих свет к тому огню, который он сотворил из камня и стекла. У него было предчувствие, рожденное опытом, что он, возможно, отчасти добился желаемого эффекта.
Мартиниан всегда говорил, что это самое большее, на что может надеяться человек в этом мире, полном ошибок.
Криспин знал, что должен это увидеть во время освящения святилища в конце осени, когда юная царица, ее клирики и заносчивые посланцы верховного патриарха Родиаса — если не сам патриарх — устроят официальное погребение останков царя Гильдриха. Тогда они не станут скупиться на свечи и масло. Он сможет в тот день дать оценку своей работе, высокую или не очень.
События развернулись так, что он не получил такой возможности. Он так никогда и не увидел свой факел из мозаики на куполе святилища у стен Варены.
Когда он с ключом в руке повернулся, чтобы войти в свой дом, — слугам он, как всегда, приказал ложиться спать, не дожидаясь его, — его предупредил об опасности какой-то шорох, но слишком поздно.
Криспину удалось выбросить вперед кулак и ударить нападающего в грудь довольно сильно. Он услышал хриплый стон, набрал воздуха, чтобы крикнуть, почувствовал, как ему на голову набросили мешок и ловко затянули его у него на шее, одновременно ослепив и заставив задохнуться. Он закашлялся, почувствовал запах и вкус муки. Криспин яростно лягался, он ощутил ступней чье-то колено или голень и услышал еще один приглушенный крик боли. Извиваясь и вслепую нанося удары, он пытался сорвать душащую его веревку с горла. Изнутри мешка он не мог кусаться. Невидимые враги действовали молча. Трое? Четверо? Они почти наверняка пришли за деньгами, ведь проклятый курьер объявил всему миру, что в пакете деньги. Интересно, подумал он, убьют ли его, когда обнаружат, что у него их нет. Решил, что это весьма вероятно. В глубине сознания он удивился, почему так яростно сопротивляется.
