— На нем стоит не мое имя.
— Должно стоять твое. Ты уже много лет делаешь большую часть работы. — Мартиниан усмехнулся. — Да и пора уже.
Криспин не ответил на его улыбку.
— Подумай хорошенько. Говорят, этот император — хороший заказчик. Строитель. Чего еще можно желать в жизни, кроме шанса увидеть столицу и поработать там? Создать нечто такое, что сохранится на века, и стать известным?
— Теплого вина и места у очага в таверне Гальдеры. — «И чтоб ночью рядом была жена, пока я не умру», — мысленно прибавил он, но вслух не произнес.
Его собеседник недоверчиво хмыкнул.
Мартиниан покачал головой:
— Криспин, этот вызов — твой. Не позволяй их ошибке все спутать. Им нужен мастер-мозаичник. Мы известны своими мозаиками в традициях Родиаса. Они поступают разумно, привлекая к участию в работе кого-нибудь из Батиары, несмотря на напряженные отношения между востоком и западом, и ты знаешь, кто из нас двоих должен совершить это путешествие.
— Я знаю, что меня не звали. Звали тебя. По имени. Даже если бы я хотел поехать, а я не хочу.
Мартиниан отпустил непристойное замечание, упомянув анатомию Криспина, бога грома бассанидов и удар молнии, что было ему совсем не свойственно.
Криспин заморгал.
— Будешь теперь тренироваться, чтобы перенять мою манеру выражаться? — спросил он без улыбки. — И мы совсем поменяемся местами, да?
Старик разозлился:
— Даже не думай притворяться, что тебе не хочется поехать. Почему ты сделал вид, что не знаешь об их святилище? Все знают о мятеже и пожаре в Сарантии.
— Почему ты сделал вид, что ты — это не ты?
Они немного помолчали. Криспин перевел взгляд на далекие леса.
— Мартиниан, я действительно не хочу ехать. Это не притворство. Я ничего не хочу делать. Ты это знаешь.
Друг снова повернулся к нему:
— Тогда ты должен ехать именно поэтому. Кай, ты слишком молод, чтобы перестать жить.
— Они были моложе, и их нет. Они перестали жить.
Он произнес это быстро и резко. Он не был готов к словам
Мартиниана. Ему необходимо быть готовым к подобным разговорам.
Стояла тишина. Солнце на западе становилось красным и готовилось к долгому путешествию сквозь тьму. В святилищах по всей Батиаре скоро начнутся предзакатные молитвы. Голубая луна поднималась над деревьями на востоке. Звезды еще не зажглись. Когда Иландра умирала, ее рвало кровью, черные, гнойные нарывы покрывали все ее тело. Как раны. Девочки. Его девочки умерли в темноте.
Мартиниан снял свою бесформенную шляпу. Его волосы поседели, и большую их часть на макушке он уже потерял. Он произнес очень мягко:
